Кровь Олимпа (ЛП)

Лео тоже захотелось заржать и затопать копытами. Жара стояла невыносимая. Он был голоден и одновременно обеспокоен. Ему казалось, что они с друзьями сейчас играют в ту опасную игру со змеей, и что она вот-вот нанесет удар. Он желал как можно скорее покончить со всем этим и вернуться на корабль, пока еще не слишком поздно.

К несчастью, как только Фрэнк упомянул статую и храм Зевса, мозг Лео сложил два и два. Проигнорировав глас здравого смысла, он поделился своими опасениями с Перси.

— Эй, Перси, — начал он. — Помнишь ту статую Ники в музее? Она же была немного подбитой?

— Ну да, а что?

— Разве она не стояла тут, в храме Зевса? Скажи мне, что я неправ. Люблю быть неправым.

Рука Перси нырнула в карман. Он вытащил свою ручку, Анаклузмос.

— Ты прав. Если Ника где-то поблизости... велики шансы, что она именно здесь.

Фрэнк осмотрелся.

— Я ничего не вижу.

— А что, если мы начнем рекламировать обувь «Адидас»? — задумался Перси. — Это достаточно взбесит Нику, чтобы она показалась?

Лео нервно улыбнулся. И все же, было у них с Перси кое-что общее, — дурацкое чувство юмора.

— Да уж, готов поспорить, это точно пойдет в разрез с ее спонсорством: «ЭТО НЕ ОФИЦИАЛЬНАЯ ОБУВЬ ОЛИМПИЙСКИХ ИГР! ТЕПЕРЬ ВЫ УМРЕТЕ!».

Хейзел закатила глаза.

— Вы оба невыносимы.

Громогласный голос сотряс руины позади Лео.

— ТЕПЕРЬ ВЫ УМРЕТЕ!

Лео чуть не выпрыгнул из своего пояса. Он обернулся... и мысленно дал себе по башке. Вот приспичило же ему упомянуть Адидас, этакую богиню стремной обуви.

В золотой колеснице, с копьем, нацеленным ему в сердце, возвышалась сама богиня Ника.

ГЛАВА 11. ЛЕО

Золотые крылья — это уже слишком.

Лео мог понять, зачем Нике понадобилась колесница и две белые лошади. Его не волновало ее сияющее платье без рукавов (от которого Калипсо, кстати, была бы в восторге) и заплетенные на затылке темные косы, украшенные позолоченным лавровым венком.

Ее глаза были широко открыты, выражение лица немного сумасшедшее, будто она только что выпила двадцать порций эспрессо и проехалась на американских горках, но это также не беспокоило Лео. Он мог смириться даже с золотым наконечником копья, приставленным к его груди.

Однако ее крылья, покрытые золотом до кончиков перьев... Лео мог бы полюбоваться этой тонкой работой, если бы не одно но: уж слишком все это было броско. Будь крылья богини солнечными батареями, она бы с легкостью смогла обеспечить энергией весь Майами.

— Леди, — обратился Лео к богине. — Не могли бы вы, пожалуйста, свернуть свои лопасти? А то я словно в солярии.

— Что? — спросила Ника, дернув головой, словно испуганный цыпленок. — Ох... мое сияющее оперение. Ладно. Полагаю, вы не сможете умереть во славе, будучи ослепленными и обожженными.

Богиня свернула свои крылья. Температура упала до нормальной — сорок девять градусов по Цельсию после полудня.

Лео взглянул на своих друзей. Фрэнк стоял неподвижно, смеряя ее взглядом. Его рюкзак пока не превратился в лук с колчаном стрел, что было довольно-таки благоразумно. Он не выглядел раздраженным, вероятно, потому, что избежал превращения в гигантскую золотую рыбку.

У Хейзел были проблемы с Арионом. Жеребец ржал и брыкался, избегая зрительного контакта с белыми лошадьми, тянувшими колесницу Ники.

Что касается Перси, он держал свою волшебную ручку так, словно пытался решить: нанести удар или оставить на колеснице Ники свой автограф.

Никто не решался заговорить первым. Лео даже пожалел, что с ними не было Пайпер и Аннабет. Они всегда были хороши в переговорах.

Поэтому он пришел к выводу, что пора бы кому-то толкануть речь, а то с таким успехом они все умрут во славе.

— Итак! — Лео тыкнул в богиню пальцем. — Меня не проинформировали, и я почти уверен, что этой информации нет в брошюре Фрэнка. Ты не могла бы пояснить, что здесь происходит?

Взгляд широко раскрытых глаз Ники действовал ему на нервы. У него нос, что ли, горел? Такое иногда случалось в стрессовых ситуациях.

— Мы должны одержать победу! — воскликнула богиня. — Соревнования должны решить все! Вы пришли сюда, чтобы определить победителя, не так ли?

Фрэнк прочистил горло.

— Ты Ника или Виктория?

— А-р-р! — богиня схватилась за голову. Её лошади взлетели вверх, призывая Ариона последовать за ними.

Она задрожала и разделилась на две различные сущности, что напомнило Лео — как бы смешно это ни звучало — то, как он, будучи ребенком, лежал на полу в своей комнате и играл с гибкой дверной пружиной и плинтусом. Он сдавливал ее, а затем отпускал в полет. Вжик! Пружина дергалась туда-обратно настолько быстро, что казалось их стало две.

Это то, что представляла собою Ника: божественная дверная пружина, разделенная на две части.