Кровь Олимпа (ЛП)

— Частично из-за посттравматического стресса. Его никогда не покидали мысли о войне. И еще была непрекращающаяся боль — придорожная бомба оставила шрапнель у него в плече и груди. Но дело было не только в этом. За те годы, пока я росла, он… он изменился.

Нико не ответил. Никто и никогда, кроме Хейзел, не говорил с ним по душам. Он словно наблюдал за стаей птиц, приземлившихся на поле. Любой громкий звук мог их спугнуть.

— Он стал параноиком, — продолжала Рейна. — Думал, что слова Беллоны были предупреждением того, что наш род будет уничтожен, а наследие Рима — утеряно. Он повсюду видел врагов; собирал оружие, превратил дом в крепость. Ночью отец запирал меня с Хиллой в наших комнатах. Если мы умудрялись сбежать, он орал на нас, бросался мебелью и… в общем, мы боялись его до ужаса. Иногда он считал нас врагами. Он был убежден, что мы шпионили за ним и плели против него заговор. Потом начали появляться призраки. Наверное, они всегда были там, но почувствовав смятение моего отца, начали материализовываться. Они постоянно нашептывали ему, набивали подозрениями. И вот однажды, не скажу точно, когда, я осознала, что он мне больше не отец… он стал одним из призраков.

Грудь Нико охватил прилив холода.

— Мания, — выговорил он. — Встречал я таких. Человек увядает, а затем и вовсе прекращает свое телесное существование. Остаются лишь его худшие человеческие качества. Его безумие…

Выражение лица Рейны говорило о том, что его объяснения ей мало чем помогают.

— Чем бы он ни был, — сказала Рейна, — жить с ним стало невозможно. Мы с Хиллой частенько сбегали из дому, но, в конце концов… возвращались и были вынуждены сталкиваться с его гневом. Что делать… мы не знали. Кроме него у нас никого не было. Когда мы вернулись в последний раз, он… он был настолько зол, что буквально светился. Он больше не мог физически прикасаться к вещам, но мог передвигать их… как полтергейст, наверное. Он вырвал из пола плитку и покромсал диван. В конце концов, он отбросил стул… и тот ударил Хиллу. Она упала, всего лишь потеряв сознание… однако я почему-то подумала, что она умерла. Хилла столько раз защищала меня от него, что я… я просто сорвалась… схватила ближайшее оружие, которое нашла — семейную реликвию, саблю пирата Конфреси. Тогда я не знала, что она была сделана из имперского золота… я побежала к духу своего отца и…

— Уничтожила его, — закончил Нико.

Глаза Рейны блестели от слез.

— Я убила собственного отца.

— Нет же, Рейна, нет. Это был не твой отец. Это был призрак. Даже хуже: мания. Ты защищала свою сестру.

Она покрутила серебряное кольцо на своем пальце.

— Ты не понимаешь. Патрицид — худшее преступление, которое только может совершить римлянин. Это непростительно.

— Ты не убивала отца. На тот момент он был уже мертв, — настаивал Нико. — Ты просто изгнала призрака.

— Это неважно! — всхлипнула Рейна. — Если об этом услышат в Лагере Юпитера…

— Тебя казнят, — сказал новый голос.

На краю леса показался римский легионер в амуниции; в руках он держал пилум. Копна каштановых волос ниспадала ему на глаза. Ему явно ломали нос, как минимум однажды, от чего его улыбка выглядела куда более зловещей.

— Спасибо за признание, бывший претор. Ты намного облегчила мою работу.

ГЛАВА 30. НИКО

Тренер Хедж, размахивающий самолетиком и кричащий «у меня отличные новости!», появился на поляне в самый что ни на есть подходящий момент. Завидев римлянина, он замер.

— О... ладно, проехали.

Сатир тотчас же смял самолетик и проглотил его.

Нико с Рейной вскочили на ноги. Аурум и Аргентум подбежали к своей хозяйке и зарычали на незваного гостя.

Сын Аида недоумевал, как этому парню удалось подобраться незамеченным настолько близко.

— Брайс Лоуренс, — узнала его Рейна. — Новый боевой пес Октавиана.

Римлянин склонил голову. Его глаза были зелеными — не цвета морской волны, как у Перси, — а словно тина на пруду.

— У авгура много псов, — ответил Брайс. — А мне просто повезло выйти на вас. За твоим греческим дружком, — он кивнул на Нико, — было легко следить. От него смердит Подземным миром.

Сын Аида обнажил свой меч.

— Много знаешь о Подземном мире? Хочешь, устрою тебе экскурсию?

Брайс рассмеялся. Для справки: зубы у него желтые.

— Думаешь запугать меня? Я потомок Орка, бога нарушенных клятв и вечных наказаний. Я самолично слышал вопли грешников. Это музыка для моих ушей. И скоро я добавлю еще одну проклятую душу к этому хору.

С этими словами он усмехнулся и посмотрел на Рейну.

— Отцеубийство, да? Октавиан будет в восторге от этой новости. Ты под арестом за многочисленные нарушения римских законов.

— Твое пребывание здесь — нарушение римского закона, — возразила Рейна. — Римляне не выполняют задания в одиночку. Во главе миссии должен быть центурион или вышестоящий по рангу. Ты новичок, да и присвоение тебе этого ранга было ошибкой. У тебя нет полномочий арестовывать меня.

Брайс пожал плечами.