Кровь тигра

Отец… Кто бы он ни был, а он – отец, думал Робин. Надо обязательно разыскать его, помочь ему, принести еды. Он поправится, и они вдвоем уедут. Если надо, он силой увезет старика…

На пути стояла грубо сколоченная хижина. Может быть, какой-нибудь бродяга соорудил себе пристанище. Следы копыт вели прямо к порогу. Значит, Тигр здесь. Он не мог уйти дальше. Робин думал, что делать: старый Тигр избегает людей, даже смертельно раненный, он не попросит помощи – как-никак, Тигр! Робин пришпорил коня. В пустых глазницах окон ни огонька, дверь настежь распахнута…

Навстречу грохнул выстрел.

Стреляли из глубины окна. Пуля просвистела у самого виска. Робин рванул поводья. Отец?!

Прогремели еще два выстрела.

Нечеловеческим голосом вскрикнул Робин, словно мозг его не выдержал страшного напряжения: как он может, его отец?! Вонзив шпоры в бока Римбоу, он пронесся мимо хижины.

Вдогонку стреляли.

Пули отца просвистели в дюйме от головы сына.

2

В Фолкстоне тем временем воцарился мир. Белые фермеры пришли наконец к соглашению с индейцами о пастбищных землях. В истории городка подобного раньше не случалось. Не то, чтобы установилась сердечная дружба, но враждебность, во всяком случае, исчезла. Привыкли даже к тому, что в салуне посиживал сам индейский вождь по имени Микувайи. Ничто так не сближает, как общая ненависть.

– Я так считаю, – заявил веснушчатый Хайрон, – Ровер инженера не дождется. Всем известно про Глайтона, так что ни у кого охоты нет в петлю лезть.

– Убийца, конечно, мерзавец, вот, – подтвердил толстяк, – но службу нам добрую сослужил.

– Виски с содовой, эй! – гаркнул Микувайи.

Толстяк нахмурился, но подчинился, поставив перед краснокожим стакан.

– Чего как в воду опущенный, Алан? – спросил шериф Хоулд, ковыряя в зубах. – Пусть другие переживают, которые на Ровера горбатятся, а тебе-то что за дело?

– Да больно все спокойно, не нравится мне это. Ровер не тот человек, чтобы так легко отступиться…

– Инженера дожидается, – усмехнулся Хайрон.

– Давно бы в Денвер съездил да привез… И работают ведь, не сидят сложа руки. Даже ночью ковыряются, я сам с горы видел: факелы, факелы кругом…

– Видать, всякую черную работу делают.

– Черную-черную, а там глядь и плотина готова!

– Так ведь нету же инженера!

Алан замолчал.

– Микувайи и его люди всегда сделают плохо нехорошему белому человеку, – подал голос индеец. – Белые могут пожелать.

– Опять кровь проливать… – процедил толстяк.

– А все вокруг в болото превратится! – запальчиво ответил Хайрон. Остальные молчаливо поддержали: правду говорит.

– А я, между прочим, слыхал, будто Ровер просил у губернатора солдат для охраны, – проговорил один из фермеров. – Вот придут они, и пиши пропало. Против солдат не попрешь.

В молчании выпили, никому не хотелось говорить. В салун поспешно вошел новый посетитель. Кое-кто вскочил от неожиданности: в вошедшем узнали одного из людей Ровера.

– Тихо! – выдохнул тот, стараясь отдышаться. – Я один. Решил к вам перейти. Не могу больше. Ровера всегда уважал, но плотины этой не хочу. Погубит она нашу землю… Налейте чего-нибудь.

Фолкстонцы глядели с недоверием. Уж не задумал ли Ровер какой-нибудь новой хитрости?

– Не верите, да? А от Ровера многие бегут. Ему-то, по-моему, плевать. А я вот прямо к вам. Не хочу никаких плотин!

– Да пока ее построят…

– Через пять дней, между прочим. Земли в нижнем течении и так уж одно болото. Вы что, ослепли, не видите? Грех против Бога, так я скажу!

– Но ведь некому командовать там у вас?

– Есть кому. Сначала никто и не знал, в секрете держали, а сейчас уж все знают. Инженера тайком привезли через горы, ночью. Так что провели вас. Вот я и пришел. Пять дней осталось… Грех, большой грех!

Нависла тяжелая тишина, которую нарушил толстяк:

– А чем докажешь?

– Что доказывать?! – взорвался Алан. – Ясно сказано! Всем быть вечером в сборе, понятно?

– Да мы хоть сейчас…

– «Сейчас» слишком скоро для Микувайи, – размеренно проговорил индеец. – Надо идти вечером. Стрелы Микувайи подожгут ферму.

– Ступай к своим, – скомандовал Алан, – и скажи, что вечером мы ждем. Рассчитаемся с Ровером за все сразу.

– А может, сперва какое-нибудь там послание отправить? – начал было перебежчик. – По-людски с ними поговорить?

– К черту переговоры! – отрезал Алан.

Через несколько минут план мести был готов. Фолкстонцы разошлись по домам – готовиться к вечернему визиту. В суете они не заметили, что их приготовления не укрылись от одного внимательного свидетеля. То был человек, который еще с дальнего склона увидел скачущего от фермы Ровера в сторону города всадника.

Когда Микувайи вскарабкался в седло, человек тихо тронул поводья и шепнул коню:

– Вперед, Римбоу… По-моему, началось.

3

Индеец скакал в направлении каньона, откуда начиналась индейская территория. Внезапно он услыхал за спиной конский топот и характерный свист. Микувайи отлично понял, что означает этот свист, и потому попытался вильнуть в сторону, но не успел. Петля накрепко перехватила тело, индеец вывалился из седла, а преследователь потащил его за собой сквозь кусты, по камням – и больше он ничего не помнил, потому что потерял сознание.