Кровь Титанов

Негромкий, ясный голос эльфийки плыл над лесом, сливаясь с вечерним туманом. Первые звезды мигали в вечерней тишине, будто внимая словам песни.

Расскажи, как над миром вставала заря,И как в душу закралась потеря,Я встаю в тишине, и касаюсь огня,Ничему уже больше не веря.

Расскажи, не солги, ты правдив, словно Смерть,Плоть пронзая без страха и боли,Мне уже не успеть, и уже не допеть,И не выбраться больше на волю.

Тихо потрескивал костер. Тянуло запахом подгоревшего мяса — похоже, увлеченный песней маг забыл перевернуть вертел. Нанок его не осуждал, его душа тоже летела вслед за завораживающим голосом — вверх, к звездам. Напади сейчас враги — он даже секиру не поднял бы, его уже не было здесь, на поляне, осталось лишь бестолково-огромное тело. Впрочем, враги тоже наверняка побросали бы оружие и сели вокруг костра слушать голос Тилы. Варвар смутно ощутил, что есть в мире что-то гораздо большее, чем веселая ярость схватки и грозный звон оружия. Нечто, делающего человека другим изнутри.

Расскажи мой клинок... или нет, помолчи,

Мне про то, как живое ты резал,Если сердцу любви не доступны лучи,Пусть почувствует холод железа.Что ты хочешь, клинок? Все тебе подарю,Я замерз, я не в силах согреться,

Все равно мне уже не услышать: «Люблю»...И ответил клинок: «Твое сердце».

Отзвенел последний аккорд, затихающий голос растворился в сумраке августовского вечера. Варвар постепенно приходил в себя. Голова кружилась, перед глазами все расплывалось черно-красными пятнами. Нанок с удивлением обнаружил, что плачет. Беодл, как это может быть, чтобы из сильного, волевого мужчины в один момент сделали слезливую тряпку? Он же сейчас раскрыт, уязвим для любого злобного слова, неосторожного взгляда. И — странно, в первый раз в жизни не хочется драться...

Рядом зашевелился Мастер Лур. Нанок заметил, что он прячет глаза. Не потому ли, что в них талыми льдинками застыли слезы? У магов тоже есть сердце... а возможно, даже и почки. Надо бы проверить как-нибудь при случае. Например, на ненавистном Тиле некромансере. Мастер Лур метнулся к костру, Нанок услышал забористую ругань. Ай-ай-ай, а ведь еще магом себя называет! Интересно, кстати, что вот эти два слова значат. Надо будет запомнить и спросить потом, когда Тилы не будет поблизости, вон как она морщится, наверняка понимает куда больше слов, чем варвар.

Темнота быстро сгущалась. Новые звезды, разгораясь с каждой секундой, появлялись на небосводе. Полумесяц Луны лукаво выглянул из-за кроны могучего дуба.

Маг, что-то фальшиво насвистывая (наверное, заклинания какие, что он еще может насвистывать?), перевернул вертел. Зашипел, стекая на раскаленные угли, жир, метнулся вверх тонкий язычок пламени. Вкусно запахло жаренным мясом, желудок варвара возбужденно заскулил. Так громко, что обернулись и Тила, и Мастер Лур. Варвар напустил на себя независимый вид и пожал плечами. Девушка засмеялась, маг отвернулся.

— Я думаю, уже готово, — сообщил Нанок, жадно принюхиваясь.

Маг пробурчал что-то под нос насчет варваров, которые еще и думать пытаются. Тила тихонько хихикнула. Варвар задумался, обидеться ему или не стоит. Так и не решив эту проблему, он достал точильный камень и принялся править лезвие секиры. Во время схватки с синерясниками, оружию изрядно досталось.

Маг, наконец, снял вертел с огня и протянул истекающий соком кусок мяса Наноку. Пахло одуряюще вкусно. Варвар жадно вцепился зубами в мясо, и чуть не завопил от боли. Ощущение было такое, будто он пытался жевать пылающие угли. Беодл раздери этого мага! Совсем готовить не умеет! Горячо же!

Язык и десны болели нестерпимо. Нанок недовольно хмурился, дул на оленину, которая никак не хотела остывать. Тила, сразу поняв, что произошло, ехидно посмеивалась, потом, сжалившись, дала ему лист какого-то растения, донельзя противный на вкус. Однако, разжевав эту отраву, Нанок с удивлением обнаружил, что боль постепенно уходит.

— Лист полярника, — пояснила Тила в ответ на любопытный взгляд мага. — Мгновенно снимает боль при ожогах, правда, лечить их не лечит. Для этого есть корень синетрава.

— Никогда не разбирался в травах, — честно признал маг. Нанок был с ним полностью солидарен в этом вопросе, он тоже мало в чем разбирался, в том числе, и в травах.

— Людская магия, — Тила ухитрилась вложить в эти слова столько ехидства и презрения, сколько их было у всех обитателей Саро.