Кровавая алхимия: тайна Золотого города

– Тогда надевай пальто, отвезу тебя в больницу. Зашьют и дело с концом.

– Готова.

Рука оторвалась от лица и потянулась к косухе. Я вложил в печальный вздох как можно больше неодобрения, но вдруг понял, что Алиса разделась и зажмурилась в ожидании лечебной процедуры. Хомяк на ее груди шевелил тонюсенькими, почти невидимыми усами и перебирал лапками, причиняя ей боль. Она морщилась.

– Прости меня, – проговорил тихо, нежно, чтобы успокоить сестру. Вывалил целебную кашицу ей на плечо, аккуратно размазал, постарался не касаться подушечками пальцев покрасневших краев. – Я тебя понял. Для того, чтобы жить тоже нужна смелость. И ты тоже в конце концов поймешь, почему я так поступил. А сейчас просто прости меня. – Решительно встал и, пока она не разомкнула веки, схватил со стола чашку Петри и пару образцов заменителя. – Я вернусь с перекисью и бинтами, но, надеюсь, к тому времени тебе станет лучше. И мы поедем ночевать в квартиру, как нормальные люди. Я готов платить за половину, пока не вернется Лиза.

Чмокнул ее в лоб, потрепал Химичка по миниатюрному загривку.

– Спасибо, – промямлила Алиса в полудреме. – Нашими жизнями управляют гормоны и инстинкты.

– Мы сами управляем свой биохимией, отдыхай.

– Мы сами. Неосознанно. Мозг подает сигнал в гипоталамус…

– Вот так. И больше не сомневайся.

Снова поцеловал ее и с широченной улыбкой выбрался на лестницу. Велел Мецтли охранять Алису и присматривать за хомяком. Лабораторный грызун с повадками верного пса пугал похлеще логова заговорщиков. Он ловко выводил вампиров из строя, и неизвестно, чего ждать от звереныша дальше.

Вдруг алхимия приготовила для него очередную трансформацию?

***

Проливной дождь словно огибал крупный силуэт охотницы. Светоотражающий серебристый дождевик оставался сухим и скрывал Лилию не только от капель. Она терялась на фоне серых деревьев и намокшего снега, часть головы и бедро проваливались в другое измерение. Искаженная фигура выглядела обкусанной, неестественной, словно вырезанной из восьмибитной игры. (Прим.автора: 8 бит – это разрядность процессора. Чем больше разрядность, тем больше памяти он может адресовать. Восьмибитные консоли могли держать максимум 64 кб оперативной памяти и поддерживали простейшие игры. Графика состоит из пикселей-кубиков.)

– Ты долго, – проронила Лилия вместо приветствия.

– Вез аккуратно, чтобы не расплескалось, – отбил претензию и похлопал себя по груди. Необъятные карманы любимой косухи прятали тайную разработку.

Я все еще сомневался в верности принятого решения. Но за свою жизнь успел убедиться точно, что в этой игре нет неправильных ходов. Мы все так или иначе приходим к необходимому результату. Вот только мы не всегда знаем, чего на самом деле хотим.

– Я бы могла сделать сама, но время… – Теперь Лилия похлопала себя по бедру, вероятно, в кармане лежал смартфон.

– Да, некогда распинаться, поехали.

– Сперва покажи.

– Не доверяешь?

Лилия передернула плечами, отчего пиксели на плаще зарябили, меняясь местами. Завораживающая игра света сбила меня с толку, и я со скрипом расстегнул молнию. Ладонь скользнула по потеплевшему стеклу, будто растительную кровь только что откачали у живого человека. В мрачных серых глазах охотницы зажегся огонек искреннего любопытства и нетерпения. Она протянула руку, чтобы завладеть пробиркой. Наши пальцы встретились.

– Не отдашь? – Лилия нервозно облизала губы.

– У меня есть кое-что еще. – Я не торопился отпускать. – Алиса вырастила необходимые микробы. Склянка с порцией таких у меня с собой.

– Вот как. Бактерии, выделяющие особый фермент. – Лилия уставилась на меня то ли с благодарностью, то ли с восхищением. – Мой консервант тоже содержит ферменты. Осталось сделать так, чтобы они не подрались. Я думала, что в ее чашках Петри мои образцы… и стащила всего два.

Ее лицо приблизилось на неприличное расстояние, и губы шевелились недалеко от моих:

– Что ты хочешь там увидеть?

– Как новые технологии освобождают людей.

– Каждый в нашем исследовательском центре – добровольно.

– Тем не менее.

– А ты? – Лилия невесомо скользнула липкой помадой по моей щеке. – Добровольно? Ты здесь только ради той вампирши. Так ведь, Радомир?

– Эдита хочет затащить ее в Золотой город. Вампирица – мой пропуск.

– Мы даем вампирам пищу. А в Золотом городе алхимики растащат Северину на куски.

– Пусть так. – Собрался с силами, чтобы произнести твердо, но голос предательски охрип. Я закашлялся.

– Почему? – Лилия спросила так, что я понял, речь не о моем желании передать поганку на опыты старикам.

«Почему не я?», «Почему она?», «Почему ты влюбился в убийцу?», «Почему тебе не нравится вся из себя умная охотница?» – столько смысла в одном слове. Столько оттенков в интонации. Столько правды в напряженных руках и дрогнувших губах. Но как ответить на вопрос, который всегда ставит в тупик, ведь не имеет четкого ответа?

– Биохимия, – ляпнул глупость, с которой внутренне не соглашался. – Интересная наука. Но алхимия куда занимательнее, согласна? Думаю, причина в алхимии. Ведь инстинкты вампиров подчинены именно ей. Как и моя жизнь. Я здесь только благодаря алхимии.