Кровавая Мэри

— Помещаем объявления в газете «Коммерсант» и в интернете, вкратце сообщаем о её достоинствах, подробности уже при встрече. С нами связываются, дают свои координаты. Мы сообщаем их нашим хозяевам. Те по разным каналам выясняют возможности клиента, то есть, в состоянии ли он приобрести такую машину. Если да, мы получаем команду пригласить клиента к себе. Здесь прокручиваем диск, на котором видны все её потрясающие возможности — естественно, клиент в восторге. После этого мы называем сумму, восторг сменяется лёгким шоком. Но миллионеры, как правило… — он достал блокнот и стал его перелистывать. — Сын записал мне это слово… О! Вот оно… — прочитал по слогам, — … ам-би-ци-оз-ны!.. Стоит сообщить им, что такой машины больше ни у кого нет. что она будет единственная в городе, они сразу соглашаются.

— И не торгуются?

— Пытались. Но я им объяснял, что мы лишь посредники и сумма окончательная, так что торг не уместен, мол, вы не на привозе!..

— Интересно, какая же это сумма?

— Простите, как ваше имя-отчество?..

— Борис Романович.

— Дорогой Борис Романович! — Ефим прижал руку к груди и произнёс с пафосом и большим чувством. — Вы, конечно, знаете, как все одесситы любят нашу родную милицию, нашу доблестную прокуратуру и наше неподкупное ОБХСС!.. Но при всей самой искренней любви к милиции и к вам лично, я не могу ответить: давал подписку, что будет ша. Если я нарушу это условие, то, наверняка, вы меня сможете больше никогда не увидеть!.. Поверьте, лично я не боюсь, я уже рисковал своей жизнью, но у меня Зосенька и дети — я не могу потерять такое золотое место…. Особенно, после того, что случилось в Одессе.

— А что там произошло?

— Для вас это будет водевиль, для меня — трагедия!.. Однажды моя дурочка Зося, чтоб она была здорова, развесила сушить на балконе мои разноцветные кальсоны — слава Богу, в отличие от рук. у меня есть обе ноги и они мне от холода ноют… Мы жили на втором этаже, кальсоны трепыхались, как флаги, прохожие стали останавливаться, отпускать шуточки и смеяться — это же одесситы!.. Поверьте, если когда-нибудь вы приедете в Одессу и повесите сушить свои кальсоны, будет такая же реакция… Поэтому участковый зашёл к нам потребовать, чтоб она их сняла. Несмотря на то. что. как я уже вам сообщил, у нас очень любят милицию, эта дурочка испугалась: он ещё не успел открыть рот, она тут же отдала ему все припрятанные мной камешки, цепочки, серёжки — решила, что он пришёл за ними… Как вы понимаете, они были не из алюминия.

— Надеюсь, кое-что от прошлых накоплений у вас осталось?

Ефим горестно махнул рукой:

— А!.. Маленькая отрыжка… Борис Романович, думаю, вы уже всё про меня разузнали, поэтому не буду строить из себя куклу Барби…

— К чему это вы?

— К тому, что я немножко посидел в тюрьме.

— Да, это мне известно.

— Так вот, там был молодой одессит, по прозвищу Пенальти — его много били… Ему было двадцать пять и срок ему дали тоже двадцать пять, чтоб он вышел прямо к своему юбилею… Так вот, он уже никого не боялся и говорил громко и откровенно: «Как же надо не любить свою страну, чтобы строить в ней социализм!».

— Первым что-то вроде этого сказал Бисмарк.

— Бисмарк?.. Он одессит?

— Немец.

— Смотрите, среди них тоже встречаются умные люди!..

— Ефим Евсеевич, вам не кажется, что мы отклонились от темы?.. Мне надо задать вам ещё пару вопросов?

— Пожалуйста!.. Борис Романович, если б вы знали, какое я получаю удовольствие от беседы с вами!

— Это взаимно. Итак: кому вы давали подписку о неразглашении информации?

— Моим хозяевам.

— А кто они?

— Не знаю. Никогда не видел.

— А как вы с ними связываетесь?

— Не я с ними — они со мной: все их приказы — по телефону, звонят из автоматов, договора — по интернету!

— Вы владеете интернетом?

— Я и интернет, как говорят в Одессе, это две большие разницы!.. Сын мне помогает. Он такой умный!.. Так и сыплет: файлы, сайты, мегабайты… Но когда он подводит баланс, я не очень доверяю компьютеру, я проверяю на счётах. — Он вытащил из ящика старые потёртые счёты. — Это ещё от деда!

— А каков электронный адрес ваших поставщиков?

— Дорогой Борис Романович! Вы опять заставляете меня преодолевать любовь к милиции и не отвечать вам!

— Ладно, не преодолевайте. Мы конфискуем компьютер и проверим диски.

— Я не думаю, что это вам поможет, там очень тёртые ребята: после каждого нового договора от них приходит техник, вынимает именно то, что вы назвали, ставит новое, а старое уносит.

— Но. надеюсь, ваш сын помнит, хотя бы в общих чертах, какие операции он проделывал?

Ефим вскочил и с мольбой прижал руки к груди:

— Борис Романович, оставьте сына в покое: меня предупредили, если он решит запоминать, то ему сразу отобьют память.

— Н-да, суровые у вас боссы!.. Ну. а вы-то сами имеете что-то за своё посредничество?.. Или это тоже секрет?

— Для вас нет: три процента от стоимости этой супертачки.

— Не мало?

— Если б вы знали её стоимость!.. Моих три процента — это… это… — Он сделал жест, обозначающий необъятность. — Словом, если б ещё лет пять назад кто-нибудь сказал, что такие деньги можно заработать, минуя тюрьму, я бы плюнул ему в физиономию!..