Кровавая месть

— Понимаешь, он так странно ногами перебирал, когда уже на полу стоял — топтался и топтался, будто прилипал, и, ты не поверишь: кровавые следы оставил!

— Ещё как поверю, — буркнула Майка, хорошо знакомая с кензанами.

Боженка зябко повела плечами и стращала дальше:

— Представляешь, поколол себе подошвы! Всё пробило, а подмётки толстенные были, с метр, не меньше! Пятна такие бурые оставлял, прикинь! А по-моему, это жуткое свинство, что с разными людьми такое творится, а ей хоть бы хны! Разве она не могла на кензан напороться?

Майка полагала, что могла. Мало того, была просто обязана Несомненно, кензан превосходно заменил бы пластырь шведской принцессы, который на фоне японского чуда явно проигрывал. Во время последнего визита Харальд сообщил, что менеджерка Данута здоровеет прямо на глазах и никаких неудобств при движении не испытывает, а уж к Вертижопке-то после простого пластыря врождённые и приобретённые таланты вернулись бы куда быстрее. Вот после железных шипов, глядишь, не так быстро бы восстановилась. Права Боженка. Очень жаль.

Невзирая ни на что, Майка пребывала в отличном настроении и спокойно пережила Вертижопкино везенье. Она была в курсе, что на безумном совещании Доминик отсутствовал, а заменял его Юрек, не чувствительный к чарам вертлявой нимфы. А тем не менее должна же она задом перед кем-то крутить, интересно, перед кем?

— Погоди-ка, — остановила она сердито бормотавшую что-то себе под нос подругу. — Перед чьим носом она там крутила? Ты же говорила, что крутила. На кого-то конкретного нацелилась, или так, для тренировки?

Боженка гневно фыркнула и выбралась из кресла:

— Сейчас. Уберу эту отраву и принесу чего поприличнее. Видела у тебя запасы. Наверно, без этого уже не может, но по моим наблюдениям на самого главного клиента нацелилась — на заказчика…

Какое-то время её было плохо слышно, поскольку она копалась в холодильнике, извлекая оттуда пиво. Через пару минут, когда на столе уже стояли стаканы, Майка получила продолжение:

— … честно говоря, только когда Большой Шаман его привёл. Развернулась вовсю, так сказать, а тот рот раззявил и глаз с неё не сводил. Ну почти — бедолага на кензане на время её таки переплюнул.

Зашипела открываемая банка, потом вторая, Боженка, отдуваясь, налила себе и Майке. Майка взяла напиток не глядя. А вдруг Вертижопка сменила объект охоты и решила поднять планку, чтобы стать не рядовой госпожой директоршей, а госпожой президентшей пухнувшего от миллионов холдинга.

И отцепится тогда эта пиявка от Доминика. Но тут же погрустнела, вспомнив, как выглядит господин президент: лысая головёнка, тощая шейка, кривые ножки-палочки, козлиная бородка, и кто жена этого Адониса — «вице-мисс Полония» двух-трёхлетней давности. Вице-мисс Вертижопке не по зубам, хоть тресни, это во-первых, а во-вторых, Доминика на кривоногое недоразумение она не променяет. Было в Доминике нечто, на что липли все бабы, хотели его любить и быть им любимыми…

Майка вздохнула. Не слишком тяжело, поскольку взгляд зацепился за монитор с цепочкой витрин, и удовлетворение от сделанной работы затмило все прочие эмоции.

— Пять дней, — твёрдо сказала она. — Со следующей пятницы меня не будет пять дней. Не знаю, легче станет Доминику от этого или нет. Дети пронюхали, что, похоже, он тёплое гнёздышко теряет.

Боженка чуть опять не захлебнулась, на этот раз пивом:

— И что?

— Не в восторге они от этой юлы, смешной им кажется и скучноватой. И по их наблюдениям выходит, что владелец кошелька скоро возвращается из Канады, а папа другого жилища не имеет и не ищет. А потому рассчитывают, что вернётся домой, очень этому рады и решили, что будут страшно послушными, чтобы папа мог эту свою тяжкую работу делать здесь. Верят в тяжкую работу.

— Потрясающие дети! Выходит, сказал им?

— Надо же ему, в конце концов, с кем-то разговаривать.

Доминик до некоторой степени разоткровенничался с детьми только по одной-единственной причине и вовсе не из желания поболтать. Просто категорически не мог больше выносить Харальда Синезубого. Этот тип приезжал ещё раз и опять протанцевал с мамой польку-галоп на одном квадратном метре, сверкая рекламными зубами. А это уже слишком. Необходимо было во что бы то ни стало сменить тему, а поскольку ничего лучшего, кроме столь заботившего его жизненного пространства, в голову не пришло, вот и пробормотал пару слов. Остальное потрясающие дети додумали сами.

— Вот что я тебе скажу, — глубокомысленно заявила Боженка. — Что-то будет. Если эта гнида вертлявая заявится в твой дом…

Майка не дала ей договорить:

— Никогда. Не заявится. А если вдруг, то труп в зоне шаговой доступности я гарантирую…

Боженка сразу же решила придумать для Майки алиби. На всякий случай.

* * *