Кровавая месть

Подруги довольно долго молча потягивали благородный напиток. Майка только теперь осознала, какая тяжесть свалилась с её души, сердца и шеи. А Боженка вспоминала, как все сочувствовали Майке, огорчались за неё, а главное, держали за дуру. Начисто лишённую чувства собственного достоинства. Терпеливо сносившую такую пустышку, как Вертижопка, вместо того, чтоб вышвырнуть Доминика из дома и настроить против него детей и родных. Не устраивавшую прилюдных скандалов, даже не отходившую, как полагается, соперницу зонтиком… Вела себя Майка, словно слепая и глухая, а прежде всего, как дура, и вот, пожалуйста, оказалась права. Ничего тут не попишешь, по её и вышло, а следовательно, знала, что делает…

И вот ведь как интересно, даже деньги из неё выуживать перестали…

— Ты — молодчина, — похвалила Боженка подругу. — А знаешь, я во всём этом вижу массу плюсов.

Майка заинтересовалась:

— Каких плюсов?

— Главное я под конец приберегу, — начала Боженка торжественно. — А сейчас… погоди, само думается, даже стараться не надо, а получается у меня из этой вертлявой блохи следующее. Доминик в себя пришёл? Ты же сама говорила… Пришёл!

— Ну… почти. Что окончательно — я бы головой не ручалась… — пробормотала Майка.

— Не мешай, а то собьюсь. Ты получила заказы, деньги и Новака? Получила!

— Новак-то тут при чём?.. — начала было Майка и замолчала.

— Доминик вкалывает? Вкалывает. А Зютек? Женится на Луизе? Женится! Луиза — красавица, талант в фотографии, тоже перетерпела и подтвердила правило: мозги надо иметь! И теперь у них две квартиры! А без дурацкой овцы, сто пудов, того не имели бы, им бы и в голову не пришло… У Анюты жених есть? Есть!

— Без дурацкой овцы уже бы давным-давно был.

— Заткнись, вот из-за тебя забыла, что дальше. Но и этих плюсов достаточно, я пью… и ничего подобного, не обольщайся! Пью за судьбу-злодейку!

Майка с превеликим удовольствием тост поддержала.

— А теперь — самое главное. — Боженка тяжело вздохнула и погрустнела, поднимая бокал. — Это, можно сказать, последний мой шанс. На какое-то время. Капец. Я беременна. Со вчерашнего дня точно знаю: тест показал. И, как ни крути, а тоже виновата Вертижопка...

Понятно, что снова выпили. Тут обнаружилось, что шампанского осталось всего ничего, а посему остаток пошёл на Майкиных детей.

— Ты пойми, я раньше у тебя так помногу не бывала, только в последнее время зачастила по причине этой кручёной глисты... И убедилась, что детей можно нормально растить, и они мне нравятся.

Когда пить стало уже нечего, Майка спохватилась:

— Прямо не знаю, как быть... — поделилась она сомнениями с подругой. — Надо бы, наверно, выпить за того нервного воздыхателя, что её так уделал. Он же избавил всех потерпевших от необходимости мстить...

* * *

Впервые за всю его телевизионную карьеру творческие достижения Шимека подверглись критике. Оказалось вдруг, что возникавшая из темноты страшная харя вовсе не такая страшная. Наоборот, мало того что недостаточно страшная, так ещё и вполне себе приятная. И — это, конечно, дело вкуса — даже чуть ли не симпатичная...

Ассистент режиссёра взбеленился:

— Эй, как тебя там, Шимек! Что за дела? Ты никак в лотерею выиграл?

Шимек порядком удивился, поскольку до этого момента собственная физия его мало занимала, никаких усилий не требовала: показал — и порядок. Теперь вот тоже показал. Чего цепляются-то?

Связи между тем, что у него на душе, и внешним видом он не улавливал ни малейшей. А его переполняло блаженство. Умиротворение. Счастье. Наконец-то он осуществил своё намерение, сбросил гнетущий камень, избавился от душившей ярости, что так долго отравляла жизнь, отомстил проклятой вертлявой заднице, превратившей его в тряпку, в навоз, в ничто. Уж он-то знал, какую цену заплатил. Уже раз попытался. Нет, такое гадство не имело право на существование!

И вот теперь свершилось. Он своё дело сделал. И никто его не видел. От старого пакета с прорезями для глаз избавился на первой же попавшейся помойке, позаимствованный у реквизиторов на телестудии бич незаметно подбросил назад. Повезло. Глядишь, так оно и надо было, что поначалу Зеня подвернулась, земля ей пухом, может, потому теперь куда лучше вышло. Всю оставшуюся жизнь эта... эта... Больше она никому так не нагадит! Счастье-то какое...

И в мыслях не было, что на лице может отражаться.

Перспектива замены одного из важнейших реквизитов, когда добрая половина сериала уже отснята, привела всю съёмочную группу в уныние. Вот где оказался настоящий ужас. Шимек пугал одним своим видом. Лицом, так сказать, работал. Идеальный был статист! Дешёвый! Какого чёрта с ним сделалось? Не учить же его актёрскому мастерству!

Скандал получился нешуточный, и до Шимека дошло. Хоть и раздирали его дикие эмоции, а дегенератом он не был. Рылом, понятно, не вышел, но котелок у него варил — просёк, в чём фишка: радость из него прёт.

Да чтоб эту гниду разорвало! Уж получила своё — так всё равно пытается ему жизнь испаскудить!.. Утихшие было чувства в отношении Вертижопки вспыхнули с новой силой. Ассистент режиссёра аж испугался.