Кроваво-алая

Но мне достаются только крупицы. К сожалению.

Впрочем – чего я ожидал?

Поднимается уже увереннее, смотрит на меня своими большими и искренними глазами. Как тогда, в обители дьябольеров.

– Ты меня спас, – придает значение совершенно не тем вещам.

– Пойдем, – пытаюсь отвернуться и красиво уйти, но спотыкаюсь и чуть не падаю.

Это не из-за неуклюжести. Ранен. Да черт бы побрал всю эту хрень!

Мальчишка поддерживает, перекидывает руку себе через плечо и тащит дальше. Идем медленно, но погони нет, уже не опасно после того, как поставили символ. Ощущается до сих пор.

– Спасибо, – благодарит мальчишка. – Ты… прости меня… я… думал, может быть…

Догадываюсь о его предположениях, радуюсь возможности.

– От меня подобного стоило ожидать, не извиняйся, – предостерегаю. – И хватит уже твоих «спасибо». Не тот я дьябольер, которого надо благодарить.

– Но… ты же спас нас тогда и сейчас…

– Тогда я хотел выбраться, – резко поправляю. – Вы просто попались под руку, понятно? Если бы шумели, привлекли бы внимание.

– Если бы шумели – отвлекли бы внимание, – умно поправляет. – Не нужно пытаться переубедить меня, Тэон. Я знаю, что в тебе есть добро.

– Да? И что с того? – Злюсь.

– Моей силы и возможностей явно недостаточно, – замечает очевидное. – Но ты прав. Здесь мы скрываем архангела. За помощь нам и спасение его он может выслушать твою историю.

– Просить милостыню? – Фыркаю. – Да ни за что!

– Это гордыня, – тихо замечает мальчишка.

– Если ты не заметил я квинтэссенция всех человеческих пороков и грехов. И ты не открыл мне глаза.

– Нет, Тэон, это совсем уже не так, – делает какие-то глупые выводы мальчишка. – Если бы все оставалось таким, каким было раньше, ты бы не стал меня спасать.

– Да что ты заладил? Спас! Спас! Если помрешь у нас еще меньше шансов выжить! Не приписывай мне свои добродетели! Я все еще желаю только одного!

Мальчишка выдыхает улыбку и это не выглядит насмешкой, он как будто вспоминает нечто прекрасное.

– И это ли не делает тебя совсем другим? – Аккуратно замечает. – Любовь это не болезнь, это благословение. И она доступна далеко не каждому. Ты любишь так сильно только потому, что я был прав.

– Что? – Морщусь и кривлюсь, как будто мальчишка начал пускать слюни.

– В тебе есть хорошее.

Останавливаюсь. Потому что надо передохнуть и вправить мозги этому идиоту! Смотрю на него волком, чуть отстраняется потому, что – все еще невыносимо.

– Во-первых, мои отношения тебя точно не касаются, – угрожаю, нависая над ним. – Когда все закончится, первым, кого я разделаю на фарш будет этот мерзкий ублюдок, который посмел смотреть на мою жену! Я уничтожу его, ты понял меня?!

Мальчишка вжимает голову в плечи и пытается найти подобающее выражение лица, чтобы не гневить меня сильнее. Удовлетворен ли я подобной реакцией? Я привык, что меня молят о смерти, а не пытаются определиться со своей мимикой. Бесит! Но… что тут поделаешь? Хорошо хоть какие-то эмоции еще вызываю.

– И, во-вторых, во мне хорошего ровно столько, сколько ночью дневного света. То есть – ноль! Я – дьябольер. И я наказание для этого мира. Этого ничто не изменит. Даже моя смерть.

Пронзаю мальчишку взглядом, пытаюсь подавить, а он… этот чертов малек меня жалеет!

– Ты не умрешь, – раздражает.

Отворачиваюсь, едва сдерживаю лютую ненависть, делаю глубокий вздох.

– Тэон…

– …заткнись, – сквозь зубы угрожаю, вздрагивает. – Хватит уже! Нас не объединяет мое чудесное спасение. У меня свои цели и не лезь ко мне больше!

Идти тяжело, но я двигаюсь вперед. Как меня достал этот мальчишка! Что он знает? Сколько ему лет? Я поставил его на колени и отдал Вэнсу на растерзание! О каком еще добре он может говорить?!

Ненавижу!

Арон

Двигаюсь быстро, понимаю, что как бы я не ненавидел дьябольера, все-таки спастись я желаю больше. Добираюсь до выхода, черчу символ, активирую – расходится синей дымкой. Получилось.

Возвращаюсь, по дороге встречаю Сэмюэля.

– Это же он! – С ходу выпаливает мой друг.

Кривлюсь, всеми силами стараюсь сдерживать себя, но…

– И что? – Огрызаюсь, пока мы возвращаемся обратно.

– Арон, – зовет меня осторожно, видит, что я на взводе. – Ты сам ему рассказал?

– Он все равно подохнет! – Останавливаюсь и ору на Сэмюэля. – Какая разница вообще?! Да! Я хотел его прикончить! Потому что он – зло! Дьябольер!

– Это ревность.

Хватаю его за грудки и притягиваю к себе:

– Не смей попрекать меня грехами!

– А что тогда с тобой? – Одергивает мою руку и отступает. – Что ты устраиваешь?

– Хочешь сказать, ты нормально относишься к тому, что среди нас дьябольер?

– Конечно же нет.

– Тогда в чем проблема?

– В том, что это тот самый дьябольер. Мы оба знаем, что это означает. Он уже мешал нам и теперь…

– Не надо мне твоих «теперь», – тихо предостерегаю. – Он дал нам карты в руки. Когда все закончится мы просто убьем его и дело с концом. Ты мне поможешь?

Сэмюэль заглядывает мне в глаза и мне не нравится, что он во мне сомневается. Но я не могу его заставить, он ведь мой напарник, друг, соратник. Надеюсь на его поддержку и в конечном итоге он ее дает.