Кровавое копье

За прошедший год он пару раз бывал в Цюрихе, а фамилией Штальдер воспользовался, когда останавливался в «Готтарде» осенью две тысячи шестого. Псевдонимами в одном и том же городе он всегда пользовался осторожно, и данный случай был прекрасным примером того, как легко можно все испортить. Забытое лицо, случайное знакомство, друг знакомого, официант, портье с хорошей памятью; фальшивое имя в неправильный момент — и все могло пойти прахом. Иной раз при такой ситуации приходилось изворачиваться и говорить, будто ты потерял паспорт, а это означало трату времени и денег. А порой приводило к полному разоблачению целой шпионской сети, что могло стоить головы многим людям.

Швейцарцы в этом смысле были особо опасными людьми. Большинство из них трудились на одном и том же месте годами, если не всю жизнь. В отличие от всего мира настоящие швейцарцы гордились, оказывая людям услуги. Предметом гордости, в частности, было запоминание имен постоянных клиентов, а порой — и непостоянных. Этот администратор оказался настоящим швейцарцем.

Мэллой открыл бумажник и вытащил несколько банкнот, оставшихся у него после Гамбурга. Он протянул сто евро портье. Эта сумма не покрывала даже суточной стоимости пребывания в отеле «Готтард».

— Благодарю вас за заботу.

Администратор не совсем понял, что ему предлагают — взятку или аванс. Мэллой добавил:

— Это вам, но окажите мне еще одну услугу.

— Что угодно, герр Штальдер.

— Потратьте эти деньги на что-нибудь совершенно непрактичное.

Любезность Мэллоя была вознаграждена. Портье сложил купюру вдвое, убрал в карман и кому-то позвонил.

— Подежурьте минут десять за стойкой, — сказал он. — Я провожу герра Штальдера в его номер.

Чемодан Мэллоя оказался для администратора тяжеловатым, однако он стоически донес его до лифта. В кабине Мэллой сказал:

— Вы уж извините, что такая тяжесть. На этот раз я взял с собой больше боеприпасов.

Герр Гесс, новый лучший друг Мэллоя, вежливо рассмеялся.

Заведение, которое Мэллой в разговоре по телефону с Маркусом обтекаемо назвал его любимым баром, называлось «Джеймс Джойс паб» и находилось в паре кварталов от Банхофштрассе и кварталах в шести от отеля «Готтард». Высокие цены отпугивали небогатых посетителей, и многолюдно здесь бывало редко, но завсегдатаи этот паб очень ценили. Мэллой пришел первым и занял одну из уютных кабинок у дальней стены зала. Едва он успел заказать пиво, как появился Маркус.

Мэллой познакомился с Маркусом Штайнером сорок три года назад в Цюрихе, на улице. В то время Маркус совсем не говорил по-английски. Мэллой, которого родители только что привезли в Швейцарию из Америки, был немного озадачен тем, что не понимал абсолютно ничего из того, о чем говорили окружающие. Но уже через несколько месяцев он свободно болтал на швейцарском диалекте немецкого языка со своим новым другом и осваивал азы воровства. Маркусу тогда тоже было всего семь лет, но он уже знал, что швейцарцы предпочитают хранить наличность в разных укромных уголках своих жилищ. Ему требовался только напарник, который отвлекал бы жертву у парадной двери, пока он сам влезал в окно, а открытых окон всегда хватало. К тому времени, как мальчикам исполнилось десять, они стали покидать район, где жили их родители, поскольку там на них уже начали косо поглядывать, и стали совершать экскурсии в те части города, где их никто не знал. К двенадцати годам они перешли к кражам со взломом и тащили из домов все, что только могли унести. Это было опаснее, но прибыльнее.

В то время, когда отец и мать Мэллоя наконец вернулись в Штаты, юному Томасу было четырнадцать. Швейцарский диалект он знал как родной, а на классическом немецком умел неплохо писать и объясняться. Кроме того, он усвоил азы воровства и украсть мог практически все. Спасибо, как говорится, Маркусу Штайнеру. Правда, их дружба не пережила расстояния шириной в Атлантический океан. Они оказались не из любителей эпистолярного жанра и следующее десятилетие посвятили (по крайней мере, Томас) получению образования и поиску достойного занятия. Когда Мэллой вернулся в Цюрих, куда его отправили на три года для оперативной работы, первым, кого он завербовал, стал его старый приятель Маркус, выбравший для себя в качестве карьеры службу в правоохранительных органах. Как говорил Маркус, зарплата хорошая, выгод всевозможных масса и к тому же близко к любимому делу.

Несколько минут они говорили о том о сем. Мэллой, в частности, рассказал Маркусу о своих неприятностях в Гамбурге, а потом перешел к делу. Ему на несколько дней нужен был телохранитель. Его друг непонимающе вздернул брови. Мэллой объяснил:

— Елена Чернова, возможно, выведена из игры, но тот, кто ее нанял, — еще нет.