Кровавые кости

– Ты это сделал, чтобы получить силу, ты, гад! – крикнула Дорри. Она сошла с насыпи, скользнула среди странных цветов. – Тебе нужен был настоящий гламор, магия. Магнус, значит, ты пил его кровь годами, еще с юности? Вот откуда у тебя вдруг такая сила. А мы-то думали, что она пришла вместе со зрелостью.

– Боюсь, что нет, милая сестрица.

Она плюнула ему в лицо.

– Наша семья теперь проклята, привязана навечно к этой земле в наказание за то, что сделал. Последний раз, когда кто-то пытался пить его кровь, Кровавые Кости вырвался на свободу.

– Он десять лет надежно здесь заключен, Дорри.

– Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что эта туманная тварь, которую ты вызвал, не ходила пугать детей?

– Погодите, – сказал Ларри. – Зачем этой твари пугать детей?

– Я тебе говорила, это детская страшилка. Она ест плохих детей.

У меня возникла догадка – ужасная догадка. Я видела, как вампир работал мечом, но уверена ли я, что видела именно это? Нет.

– Когда эта тварь вырвалась и стала истреблять индейское племя, она действовала оружием или голыми руками?

Дорри обернулась ко мне:

– Не знаю. А это важно?

– Боже мой! – выдохнул Ларри.

– Это может быть очень важно, – сказала я.

– Эти убийства здесь ни при чем, – возразил Магнус. – Кровавые Кости не может проявить себя физически. Я за этим проследил.

– Ты уверен, дорогой братец? Абсолютно уверен? – Голос Дорри резал и полосовал, она действовала презрением как оружием.

– Да, уверен.

– Надо, чтобы на это посмотрела колдунья. Мне здесь не хватает знаний, – сказала я.

– Понимаю, – кивнула Дорри. – И чем скорее, тем лучше.

– Разбитый Череп и Кровавые Кости не имеет отношения к этим убийствам, – сказал Магнус.

– Ради твоего же блага, Магнус, надеюсь, что ты прав, – ответила я.

– Он сидит под замком из индейской, христианской и фейри-магии, – заявил Магнус. – Ему не вырваться.

Я медленно обошла насыпь. Махровые цветы отступали с дороги. Я пыталась смотреть на ноги, но от этого кружилась голова, потому что цветы раздвигались и при этом оставались на месте – будто пытаешься проследить, как они расцветают. Это происходит, но самого события никогда не удается наблюдать.

Оставив в покое цветы, я сосредоточилась на насыпи. Я не пыталась ощутить мертвых, и потому дневной свет не мешал. Здесь была магия, много магии. И что-то в ней имело знакомый вкус, и это не было христианской магией.

– Здесь заложена какая-то магия смерти, – сказала я, обойдя насыпь и оказавшись перед Магнусом. – Человеческая жертва?

– Не совсем, – сказал Магнус.

– Мы никогда не приносили человеческих жертв, – добавила Дорри.

Она, может, и нет, но в Магнусе я не была так уверена. Хотя вслух я этого не сказала – Дорри и без того достаточно была расстроена.

– Если не жертва, то что?

– В трех холмах похоронены наши мертвецы. И каждая смерть – это как кол в клетку старого Кровавые Кости, – сказал Магнус.

– Как вы смогли потерять след, какие холмы принадлежат вам? – спросила я.

– Тому уже больше трехсот лет, – ответил Магнус. – До этого времени никаких записей нет. Я сам не был уверен, что это тот холм. Но когда из земли вывернули мертвецов, я это почуял. – Он обхватил себя руками, будто вдруг похолодало. – И ты не должна поднимать мертвых на этом холме. Если это сделать, Кровавые Кости вырвется на свободу. А остановить его можно только очень сложной магией. Честно говоря, я не уверен, что мне это удастся. А ни одного индейского шамана я сейчас не знаю.

– Ты надсмеялся над всем, что нам дорого! – бросила ему Дорри.

– Что тебе предложила Серефина? – спросила я.

Он поглядел на меня с удивлением:

– О чем ты?

– Она каждому предлагает исполнить самое затаенное желание. Какое было у тебя, Магнус?

– Свобода и сила. Она сказала, что найдет другого стража для Кровавых Костей. Обещала, что найдет для меня способ сохранить одолженную у него силу, не будучи к нему привязанным.

– И ты поверил?

Он покачал головой:

– Я единственный в семье, у кого есть сила. Мы навечно поставлены его стражами в наказание за его похищение и за то, что дали ему убивать. – Он свалился на колени среди синих-синих цветов, и волосы рассыпались, закрыв его склоненное лицо. – Мне никогда не быть свободным.

– Ты не заслуживаешь свободы, – сказала Дорри.

– Зачем ты был так нужен Серефине? – спросила я.

– Она боится смерти. И она говорит, что, выпив крови такого долгожителя, как я, сможет удерживать смерть на расстоянии.

– Она же вампир! – возразил Ларри.

– Но она не бессмертна, – ответила я ему.

Магнус поднял голову, из-под блестящих волос сверкнули аквамариновые глаза. То ли в волосах было дело, то ли в глазах, то ли в том, что его скрывало странное движение цветов, но он не был похож на человека.

– Она боится смерти, – сказал он. – Она боится тебя.

Голос у него был тихий и гулкий.

– Вчера она меня чуть не отключила навсегда. Отчего бы ей меня бояться?

– Этой ночью ты принесла к нам смерть. – Это же наверняка не в первый раз?

– Она пришла ко мне из-за моей долгой жизни, из-за моей бессмертной крови. Может быть, потом она придет к тебе. И вместо того чтобы бежать от смерти, вберет ее в себя.