Кровавые подснежники

Боль прошла, но голова по-прежнему тяжелая. И в сон снова клонит. Но рано еще на боковую, с Ярышевым поговорить надо.

– Значит, чисто механически Нефелина ударил? – с насмешкой спросил Максим.

– Чисто механически, – кивнув опущенной головой, подтвердил Ярышев.

– Не хотел убивать?

– Не хотел.

– А Баркову?

– Не убивал. На Казанский вокзал отвез… Билет хотел ей купить, она сказала, что не надо, сама, мол, купит. Куда – не сказала… Никиткина она боялась…

– Не покупала она билет.

– Ну, это не ко мне… Там, на вокзале, не только поезда. Там еще и автобусы стоят. Может, на автобусе уехала, не знаю. Говорю же, она боялась признаться… Сначала хотела, чтобы я ее увез, позвонила, я подъехал, забрал ее…

– Куда подъехал?

– А где вы машину нашли, туда и подъехал.

– Сам или с Лукашовой?

– Сам.

– А как «пальчики» Лукашовой на машине у Барковой оказались?

– Ну, она же вам рассказывала. Случайно с Барковой пересеклась, у торгового центра. Она даже не знала, что у нас «вась-вась»… Ирония судьбы такая…

– Ирония судьбы в том, что Баркова не опровергнет твои слова. Ты знаешь, что ее нет и никогда не будет. И Лукашова знает!

– Марина не при делах.

– А Нефелина ты с кем поджидал? С кем в машине сидел?

– С Мариной. Но так я же не собирался Нефелина убивать! Мы с Мариной просто катались, потом я сказал, что мне с Геной поговорить надо…

Максим потер пальцами пульсирующие виски. Снова возникло ощущение каменной стены. И Ярышев гладко стелет, и Лукашова в унисон с ним петь будет… Надо было «жучками» ее дом заразить, прослушать, как они между собой договариваются. Но не решился Максим на это. Достаточно было побывать в этом доме, чтобы понять, кто в нем живет. Наверняка Ярышев обнаружил бы прослушку, а Лукашова бы довела это дело до большого скандала…

Не пробить Ярышева и Лукашову по Барковой. И дело по факту ее гибели не завести, поскольку трупа нет. А уголовным делом по факту ее исчезновения этих типов не прижмешь. Они уже сваливают всю вину на Никиткина. От него спасалась Лиза…

– Кто такая Лида Панина? – спросил Максим.

Ярышев поднял голову, исподлобья глянул на него и ответил:

– Жена моего друга… Это я попросил ее вас усыпить.

– Зачем?

– Чисто поговорить.

– А по-другому поговорить никак не получалось?

– Нет.

– Избавиться от меня хотел?

– Вы ничего не докажете. И на Лиду давить не надо, она не знала, что у меня на уме. Может, что-то и было. Но вы не докажете…

– А сидеть все равно придется.

– Я знаю.

– В камере тебя спросят, кто ты такой, Стас Ярышев? Кто ты такой по жизни? Что ты ответишь?

– Человек я. Не вор, не бандит… И убил чисто по случаю…

– С Мариной Лукашовой жил. Как альфонс, да?

Ярышев, стиснув зубы, зыркнул на Максима. Коварный вопрос вывел его из душевного равновесия, но он сумел взять себя в руки. Непростой он мужик, ох непростой!

– Или ты реальными делами занимался?

– С Мариной жил, – покачал головой Стас. – Нормально жил.

– А до нее как жил?

– Жил. Работал.

– Где?

– Где придется… Нормально жил, нормально работал.

– Лиду Панину давно знаешь?

– Знаю. И раньше знал, и сейчас знаю. Хорошая женщина. Послушная. Только глупая. Втянул я ее в историю… Не надо судить ее строго, Лида не при делах.

– Сбежала она.

– Сбежала, – кивнул Ярышев.

– Ты откуда знаешь, что сбежала?

– Так звонила она мне. Как сбежала, так и позвонила. Я понял, что пора сдаваться…

– Она через вентиляционную шахту сбежала.

– Не знаю, что там да как…

– Там в стене проход был в эту шахту сделан.

– Ну, может быть.

– Кто его сделал?

– Без понятия.

– Кто в квартире у нее ремонт делал?

– Я делал… С Мишей… А что? – не сразу ответил Ярышев.

– И про врезку в шахту не знал?

– Нет. Это Мишина квартира, никто не должен знать, где у него там и что. Только он. И Лида…

– А зачем он эту врезку сделал?

– На всякий случай.

– Он чего-то боялся?

– Все в этой жизни чего-то боятся.

– И ты о своей безопасности побеспокоился. Ты чего боишься?

– Ну, так был же наезд… Значит, не зря беспокоился.

– Чем ты до Марины занимался?

– Работал. Честно зарабатывал…

Максим отстучал пальцами по столу барабанную дробь. Он понимал, что Ярышев не расколется, не вывесит перед ним грязное белье из своего прошлого… Да и нужно ли это? Он сознался в убийстве Нефелина, дело раскрыто, и ладно. Кто теперь скажет, что Максим Одинцов не смог добиться своего?

Он велел доставить Ярышева в камеру, покинул изолятор временного задержания, вернулся в свой кабинет. Сел на диван, закрыл глаза. Усталость навалилась со страшной силой, и это его не удивляло. Спать хотелось невыносимо, и он имел право на сон. Прямо сейчас этим правом и воспользуется… Но не удалось. В дверь постучали:

– Товарищ майор, тут к вам…

И через порог хозяйским шагом переступил Никиткин.

Одинцов кисло усмехнулся: совсем оборзел Фраер, в ГУВД как к себе домой ходит… Ну да, у него же сам Саньков на побегушках.

Максим сделал усилие, хотел подняться с дивана и переместиться в рабочее кресло, но понял, что у него не хватит сил на это. Подняться он, конечно, сможет и переместиться тоже, но вдруг его качнет? Не хотелось показаться неловким и смешным в глазах Никиткина.