Кровавые подснежники

Никиткин проводил Одинцова в кабинет, дождался, когда тот займет кресло за журнальным столиком, сел.

– Я так понимаю, доказательств против меня нет.

– Верно. Лукашова не хочет писать заявление. Она хочет разобраться с тобой, Леонид Афанасьевич, по понятиям, – криво усмехнулся Одинцов. – Она тебя заказала.

– Ну, я тоже так думал…

– Вербинского подставили. И его, и Лукомора.

– Кто подставил? Лукашова? – Леонид не мог в это поверить.

– Ну, может, и не она. Но Лукомора подставили.

– Я тебя понял, майор, – снисходительно усмехнулся Никиткин. – Все правильно, нельзя доводить дело до разборок. Кровь никому не нужна. Ни мне, ни тебе… Не переживай, ничего такого не будет. Во всяком случае, с моей стороны. Я законопослушный гражданин, и криминальные разборки не для меня.

– Мы взяли настоящего снайпера. Он во всем признался.

– Настоящего снайпера?

– Вербинского подставили. И Лукомора тоже. Так что, если с Лукомором что-то случится… мы возьмем твоего киллера, Леонид Афанасьевич. Возьмем, можешь в этом не сомневаться. И тогда тебе никто не поможет.

– Какого киллера? О чем ты? – Леониду пришлось приложить усилие, чтобы сохранить внешнюю невозмутимость.

– Работа идет, Леонид Афанасьевич, так что мой тебе совет: если решишь отменить заказ, сделай это очень осторожно. Вдруг заметим?

– Не было никакого заказа.

– И еще у меня к тебе просьба: не трогай Лукашову. Ни словом, ни делом…

– Погоди, если эта стерва меня заказала, почему она на свободе?

– Может, и не она. А если она, я тебя прошу, не вспугни…

– Мутный ты, майор. Мутишь, крутишь… Тебе самому от себя не муторно?

– Жену не обижай. А то вдруг аукнется? – усмехнулся Одинцов.

И, не прощаясь, вышел. А Леонид схватился за голову. Надо отменять заказ, но как это сделать? Вдруг менты действительно взяли его «под колпак»? Одно неосторожное движение, и все…

Может, лучше дополнить заказ? Если можно убрать Лукомора, то почему бы не решить вопрос и с Одинцовым. Достал его этот мент…

* * *

Хочешь удержать быка – возьми его за рога. И крепко упрись в землю. И чтобы никакой слабины – ни в руках, ни в ногах. И в глаза быку нужно смотреть непоколебимо…

– Я не знаю, что ты там задумал, Дмитрий Андреевич, но Никиткина трогать не надо.

– А кто его трогал? – обозленно вскинулся Лукомор.

– А разве Вербинский не твой человек?

– Нет! Подстава это! И грош тебе цена, мент, если ты этого не понимаешь!

– А если понимаю? Если мы настоящего киллера взяли?

– А Вербинский?

– Вербинский не при делах…

– А кто при делах?

– Есть люди. Очень далекие от Никиткина.

– Кто такие?

– Пока только догадки. Но выход на них есть.

– Я хочу знать, кто они такие.

– Ну, процесс можно ускорить. Если ты подключишься к делу. Только сделать все нужно в сжатые сроки.

У Максима имелся вариант, но не было людей, которые могли бы ему помочь. Если бы Ярышев находился под следствием, но его уже перевели в камеру для осужденных, поэтому так просто к нему не подобраться…

* * *

Киллер – не убийца, он всего лишь посредник между жизнью и смертью. Настоящий убийца тот, кто заказывает. Этого молодого мужчину интеллигентной внешности обрек на гибель его компаньон. Кому нужна эта смерть, тому и отвечать за грех убийства. А Стас всего лишь оружие в руках заказчика…

И все-таки в голову жертве он выстрелил с внутренним содроганием. Мгновенно прицелился, нажал на спуск, спустил с цепи пулю, которая попала точно в голову. Повезло человеку – во сне умер.

Пистолет был с глушителем, выстрел прозвучал бесшумно, но все-таки лежавшая рядом с мужчиной женщина проснулась. Вскочила, огромными от страха глазами уставилась на Стаса.

Он был в маске, и ему нечего было бояться. И путь отступления продуман до мелочей. Он мог спокойно уйти, не причинив женщине вреда. Но, увы, ее тоже нужно было убить. Ее приговорил к смерти настоящий убийца, Стас всего лишь нажал на спусковой крючок.

Ребенка убивать ему не приказывали, но пацан появился из ниоткуда, и смотрел, смотрел. А глаза страшные – злые, холодные. Как будто абсолютная ненависть смотрела на Стаса. Совсем это не детский взгляд…

Он вышел из спальни, покинул квартиру. Пацан остался в комнате, но его глаза продолжали смотреть на Стаса. Даже когда сел в машину, эти глаза продолжали вытягивать его душу.

Миша отвез его на квартиру, Лида налила водки. Миша куда-то исчез, а Лида осталась. И теперь она тянула его душу. Смотрела на него глазами пацана… Стас не выдержал, заорал на нее и… проснулся.

Он лежал на шконке в тюремной камере, а на него смотрел верзила с острием церковного купола на шее. Грудь у него широкая, но татуировщику почему-то не хватило места, чтобы нанести на нее весь собор… Он смотрел пристально, с хищной ненавистью.

Может, он сомнамбула, лунатик? Или этот арестант ему тоже снится?

Стас поднялся, помахал рукой перед его глазами:

– Эй, проснись!

– А кто спит? – ухмыльнулся верзила. – Я на тебя, фраер, смотрю. Не нравишься ты мне. А знаешь почему? Ты моего кента убил.

– Я?! Твоего кента?! – Стасу стало не по себе.