Кровавые тени

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, пока я облизывал пальцы.

— Я действительно нравлюсь тебе на вкус?

— Да, как я и говорил, — сказал я и обратил внимание на внутреннюю сторону бёдер, которые блестели от влаги.

— Ой! — Кажется, она вспомнила, что на ней нет белья. Она поспешила прикрыться, но я положил руку на её колено, останавливая.

— Подожди, Гвендолин. Позволь мне ласкать твои ножки. Обещаю, мой язык не забредёт слишком далеко. Пожалуйста. — Я хотел показать, что мне можно доверять… Что я могу быть нежным. И ещё хотел, чтобы она привыкла ко мне меж своих ног.

— Ну… — она неуверенно прикусила губу.

— Обещаю, что не прикоснусь к тебе там губами этой ночью, — тихо заверил я. — Всего лишь хочу убрать остатки влаги и снова насладиться твоим вкусом.

— Если ты пообещаешь не заходить слишком далеко…

— Обещаю. — Я уже спускался ниже, потираясь лицом об её тело. Я обожал её пышные формы и любовался переливами огня на её коже теплого оттенка. Распростертая на белом меховом ложе, она представляла собой самое красивое зрелище.

Я не хотел торопиться, не хотел её спугнуть. Медленно и осторожно прикоснулся к внутренней поверхности её бёдер. Я сдержал своё слово и обошел заветное местечко, но уделил особое внимание складкам у основания ног. Знал, что она чувствует горячее дыхание у влагалища, и мне этого было достаточно.

Сначала моя маленькая ведьма напряглась… Потом постепенно расслабилась. Я поднял глаза и подметил, как она наблюдает за мной широко раскрытыми глазами. Боги, я хотел, чтобы она запомнила этот эротичный момент. Хотел, чтобы он занимал все её мысли, когда она будет вспоминать обо мне. Скоро, очень скоро я наслажусь её медом из источника, но пока мне достаточно подарить ей долгую ласку языком.

Я тщательно вылизывал ее, не желая останавливаться, пока она не попросит. К моему удовольствию, моя маленькая ведьма дрожала под нежным наступлением очень долгое время, прежде чем остановила меня.

— Лаиш… Эм, думаю, что уже чистая. Можешь остановиться, — прошептала она.

— Как пожелаешь.

Я оставил ещё один поцелуй на бедре, поправил ночную рубашку и обнял Гвендолин сзади.

— Спасибо, — прошептал я ей на ухо.

— За что? — спросила она, всё ещё пытаясь восстановить дыхание. — Ты же всё делал.

— За удовольствие, — мягко поправил я. — Спасибо, что доверилась мне, снова. Мне важно, что произошло между нами.

Она с сомнением рассмеялась:

— А я вот не очень уверена насчет доверия.

Но я знал, что это не так. И от этого осознания мое сердце забилось быстрее.

Глава 25

Гвендолин

— Так ты говоришь, до границы недалеко? — Я посмотрела на мрачное серое небо и буран перед нами.

— Недалеко. — Лаиш успел прийти в себя. Утром он приготовил блинчики с беконом, а потом по моей просьбе наколдовал теплую одежду. Мы её сменим, как только пересечем барьер и войдем в город Дис.

Не то чтобы я хотела расстаться с великолепной шубой, которую он мне подарил. Да, знаю, мех — это убийство, но Лаиш заверил меня, что шуба не сделана из животного мира смертных. Хотя понятия не имела, какое существо в аду могло обладать столь великолепным мягким мехом.

Шубка доходила до колен и была ослепительно белого цвета с серебряной окантовкой у воротника и рукавов. Я нежно погладила мех, наслаждаясь его невероятной мягкостью. Эрин (так я назвала лили-мотылька) почти сливалась с её белизной.

— Вижу, тебе, наконец-то, пришелся мой подарок по вкусу, — заметил Лаиш с легкой улыбкой, когда мы вышли из хижины.

— Он прекрасен, — призналась я, следуя за ним к Кюрексу, который заканчивал лакомиться горячим овсом от Лаиша. — Мне жаль расставаться с шубой, когда мы пересечем границу.

— Не навсегда, — заметил он, гладя лошадь по носу. — Я могу отправить её тебе на дом в царство смертных.

— И где мне её носить? — спросила я. — Я живу во Флориде, забыл? У нас только два прохладных месяца в году, в остальное время плюс тридцать градусов тепла и влажность.

— А жаль, — сказал он, проверяя подпругу — так вроде называется ремень, удерживающий седло на лошади. — Ты прекрасно выглядишь в ней.

— Любой бы пошла эта прекрасная шуба, — заверила я. — Но почему ты снова выбрал белый цвет?

— Прошу прощения? — Он приподнял бровь, помогая мне взобраться на Кюрекса, который фыркал и топтал снег.

— Почему ты выбрал белую шубу? Как и шкуру, на которой мы спали. Почему ты всегда выбираешь белый цвет? Или здесь пушистые звери исключительно альбиносы?

Он усадил меня на лошадь, поднял голову и медленно улыбнулся.

— Мне нравится контраст белого и твоей прекрасной смуглой кожи. Не могу не вспоминать, насколько красиво ты выглядела голой на белых мехах прошлой ночью.

— Лаиш… — возразила я, чувствуя, как горят щеки, несмотря на холодный ветер.

— В чем дело, mon ange? — спросил он, взобравшись позади и взяв поводья Кюрекса. — Хочешь забыть о прошлой ночи? Притвориться, что ничего не произошло?

— Я… Не знаю… — призналась я, когда Лаиш вывел большого коня на тропу, которую мог видеть только он и Кюрекс. — Думаю, что должна.