Кровавый круиз

Сандра машет руками, как крыльями, не выпуская боа. Голова Мадде наклоняется вперед, она теряет равновесие и роняет бокал, но не падает. Сандра наконец выпускает из рук боа, ложится на пол, сучит ногами и машет руками, как крыльями. Ее смех заглушает музыку. И Мадде тоже разбирает смех до икоты, смех высасывает из нее всю энергию, так что она уже не может стоять на ногах. Она наклоняется вперед и судорожно ловит ртом воздух, в ушах стоит скрипучий лающий смех Сандры. Изо рта Мадде падает капля слюны, и, видя это, она смеется еще громче.

Филип

В баре «Старлайт» по-прежнему царит полумрак, и поэтому легко потерять счет времени. Но Филипу не нужно смотреть на часы, он знает, что еще нет девяти. Первая волна посетителей после смены в ресторане сейчас допивает второй напиток. Филип и Марисоль смешивают джин и тоник, наливают пиво, вино и егермейстр, открывают бутылки сидра, коктейлей и мускатного вина по специальной цене. Они посматривают на двоих мужчин за барной стойкой, которые уже чересчур громко разговаривают.

– Нет, черт возьми, это нельзя назвать поездкой за границу. Мы будем стоять в Финляндии всего час, – говорит один.

– Да, а разве Финляндия находится не за границей? Или, может быть, она принадлежит Швеции? – упрямо возражает его собеседник тоном, который любого бы вывел из себя.

– Вряд ли.

Филип окидывает помещение взглядом, наливая пару бокалов пива. Босоногая девица на танцполе все еще не устала. К ней присоединились еще две пары. Худая женщина, стоящая рядом с танцполом, почему-то портит ему настроение, хоть он и видит только ее силуэт. Она стоит неподвижно. Слишком неподвижно. Она как будто ненастоящая, просто фотомонтаж плохого качества. Иногда на ее лицо падает свет прожектора, и Филип видит, что она чересчур худа, вся в морщинах и слишком сильно накрашена.

– Если это не заграница, то почему продают алкоголь без пошлин? – приводит один из спорщиков аргумент.

– Это не доказательство. Мы все равно не выйдем на землю ни на минуту.

– Нет, но все же… Мы не в Швеции, значит, мы за границей.

Филип изучает обстановку дальше. Кресла и диваны между баром и танцполом постепенно заполняются. За одним столиком расположилась семья. Младшие дети лазают по спинке дивана, прыгают на кресле. Но старшая девочка, лет семи, в очках с толстыми линзами пристально смотрит на родителей, которые молча пьют пиво. Они, похоже, уже довольно пьяны. В их глазах читается намерение напиться, и в последнее время Филип замечает его в пассажирах все чаще. Это желание нарастает как спираль. Люди, заинтересованные в более спокойном семейном путешествии, могут лишь немного почитать отзывы в Интернете, чтобы понять, что какой-нибудь другой паром подойдет им лучше. Филип читал море комментариев. Все паромы предлагают тематические круизы и приглашают знаменитых диджеев и артистов для выступлений. «Харизма» же держится в стороне. Она привлекает дешевым алкоголем – и больше ничем. Иногда Филипа это даже огорчает. Ему грустно видеть еле-еле держащихся на ногах родителей с детьми. Он хорошо помнит из собственного детства вечное звяканье бутылок в пакетах из супермаркета. Филип часто это вспоминает и думает, какая ирония судьбы в том, что он теперь работает с алкоголем дни и ночи напролет.

Филип отдает клиенту сдачу и пиво, принимает следующий заказ. А потом еще один. И еще. Он превращается в робота. Просто исполняет заказы. Иногда отпускает шутку, улыбается, подмигивает, если видит, что это увеличит чаевые. Но он не думает. В голове пустота.

Марисоль пыталась научить его медитировать. Но для Филипа нет большего стресса, чем сидеть неподвижно и совершенно без дела. Но то, что Марисоль описывает, когда пытается его уговорить – мысли успокаиваются, приходит осознание настоящего, – напоминает Филипу то, что он сам испытывает в подобном состоянии. Его медитация – это работа.

Одна девушка заказывает четыре коктейля «Космополитен». Филип кивает и пытается запечатлеть в памяти эти густо накрашенные брови.

Всегда есть какая-то деталь, которая позволяет ему запомнить клиента и его заказ.

Филип кладет лед в бокалы для мартини, чтобы их охладить. Водка, «Куантро», клюквенный сок смешиваются в стальном шейкере. В поле зрения Филипа попадает Пенни, которая расположилась во владении Марисоль. Она уже в красном концертном платье, перед ней водка с содовой, каждый вечер она пьет одно и то же. На краю стакана след от красной помады. Йенни с ее белокурыми блестящими локонами выглядит как звезда из далекого прошлого. Скоро она выйдет на сцену. Ее репертуар Филип слушает уже примерно год. И все же он будет скучать по ее хриплому, прокуренному голосу, который каким-то волшебным образом заставлял его поверить в глупые тексты песен группы. Послезавтра ее последний день работы здесь. Признаться честно, скучать он будет не только по ее голосу.

Филип ставит напитки перед девушкой с густо накрашенными бровями, берет ее кредитку, проводит через терминал.

– Все в порядке? – кричит он Йенни.

Девушка улыбается в ответ:

– Да, если не считать, что у нас опять нет ведущего.