Кровавый песок

Немецкой операции по ликвидации плацдарма вокруг штаба полка и по слухам в дивизии очень боялись. Сил в распоряжении командира растянутой на двадцатикилометровом фронте 86-й стрелковой дивизии было очень мало. Имеющиеся когда-то людские резервы Невской Оперативной Группы гнили сейчас в песке Невского Пятачка, так что нехватку людей компенсировали срочной перестройкой землянок в огневые сооружения и прочими инженерными работами. Что по левому, что по правому берегу.

Здесь, с учетом всей уязвимости позиций второго батальона, эти меры вовсе не казались достаточными. Но вслух про это говорить Володин не стал.

В крайне «удачном» разведвыходе с 16 на 17 апреля полковые разведчики винили заместителя командира разведроты старшего лейтенанта Кашина и, судя по паре оговорок, разведотдел штаба дивизии. Разведке 330-го стрелкового полка в ту ночь только «скользом досталось», она поиск только обеспечивала, и сама на нейтралку не выходила. А вот разведывательная рота приняла свою скорбную чашу по полной. Якобы, беда случилась от того, что свеженазначенный в ОРР[1] кадровик старший лейтенант Кашин спал и видел, как поджевать ее командира, призванного из запаса лейтенанта Машуру. Для этого ему следовало отличиться. Чтобы дать столь нужный командованию дивизии и НОГ[2] результат, старлей потащил в Арбузово усиленный взвод. «Такую прорву народа», конечно же, практически сразу обнаружили и вбили в песок дежурными пулеметами, минометами и артиллерией. Несколько трупов позже удалось вытащить.

Полковые разведчики якобы отродясь таких глупостей не творили и, соответственно, подобных потерь не несли. Но с пленными «последнее время» и им «не везло», хотя разведгруппы ходили в поиск почти каждую ночь. В интенсивной стрельбе в районе того же Арбузово прошлой ночью, как выяснилось из разговора, был виноват именно разведвзвод. Вышедшую за языком группу немцам снова удалось обнаружить, однако благодаря толике везения, высокому боевому мастерству, поддержке минометчиков полка и артиллеристов с правого берега разведчикам удалось отойти. Двое легкораненых для такого замеса были не в счет.

«Ну верю, что вы молодцы!» — подумал Володин. — «Вот только что толку с этого?»

— Кем угодно меня считайте, — покачал он головой, — но добровольно к вам в разведку я не пойду.

Разведчики переглянулись. Блондинистый Иван отказу не удивился.

— Если я чего-нибудь здесь и боюсь, — продолжил Володин, — то только напрасной смерти. Никого с собой не забрав. Пояснять надо?

Фиксатый очень захотел что-то сказать. Денис остановил его жестом.

— Стаканяка водки и баня каждый день в этом деле не аргумент.

—Зря! — сказал Иван. — Мы потом уже не возьмем.

— Война рассудит! — развел руками Володин. — Никто из нас не знает своей судьбы.

Разведчики посмурнели. Но попрощались с Володиным они вполне нормально.

— Заходите в гости, коли что, — проводил их Денис. — Оперюсь здесь, может, что-то и подскажу. А то и за языком вместе слазим, от орденка я не откажусь.

«Фикса» резко развернулся, чтобы сказать дерзость, но Иван дернул его за рукав.

— Зайдем.

В ДЗОТ-е, куда Володин зашел занести кружки и котелок, горела коптилка и не спал замполитрука.

— Разведчики приходили?

—Они, — кивнул Денис. — Блатовали к себе. Я разбудил?

— Нет. Я сам проснулся. Согласился?

— Отказался. Мне и тут хорошо.

—Зря, — покачал головой Семенахин. — Я бы на твоем месте пошел.

— Мне и тут хорошо, — повторил Денис. — Там начальство слишком близко. В траншее спокойнее.

— До первой атаки, — не согласился командир.

— А там до первого настоящего выхода, — хмыкнул Володин. — Вечно в воронках под проволокой спать не получится.

— Кто-то это сказал? — напрягся замполитрука.

«Ну-ну, мой друг, ну-ну!» — подумал Володин.

— Так-то стрельба на том конце плацдарма прошлой ночью, это они впухли. Двое раненых, группе удалось отойти.

— И шо тогда наговариваешь?

— Еженощные выходы и отсутствие результатов мне про это сказали, — произнес Володин, присаживаясь к столу. — Что они делали последние ночи? Похоже, что на удачу ползают наши разведчики, а не на конкретную цель. Подползут к немецким окопам, не зная, чего там ожидать, какой-нибудь тени или шороха испугаются, и назад. А там что делать? Только спать. Рано вернешься — спросят. То, что их вчера обнаружили, это, знаешь, не аргумент. Позавчера-то нет! Вслух никто ничего такого не говорил, конечно. Это у меня сложилось впечатление. Очень удивлюсь, если неправильное.

— Поэтому ты отказался?

— Да, — не стал темнить Володин. — С той стороны фашист с пулеметом, с этой — товарищ сержант госбезопасности с наганом. Попробуй тут между е…х проскочи. А здесь я у всех на виду. Что ни ночь, из пулемета бью в темноту. Песок копаю большой лопатой.

— Давай сюда котелок! — решивший не развивать тему замполитрука вытащил из-за нар покоцаный мелкими осколками двенадцатилитровый термос, в котором пулеметчики хранили питьевую воду. Пробоины в оцинкованной колбе Семенахин не мудрствуя заткнул деревянными чопиками.

* * *

24 апреля 1942 года