Кровавый скипетр

Басманов и Бутурлин переглянулись.

– Хорош рыцарь! – усмехнулся Басманов. – Тех, кого защищать должен, бросает, а со своей братией уходить собрался!

– Да и пусть уходит, – с презрением глядя на Шнелленберга, протянул Бутурлин. – Город теперь находится под властью русского царя. Вы же бегите в другие города, говорите, пусть гарнизоны сами сложат оружие и покорятся государю нашему, чтобы больше не пролилось столько крови, как сегодня.

Шнелленберг покинул Нарву вместе с жалкими остатками гарнизона. Побитые, израненные рыцари в белых кафтанах с нашитым на них черным крестом, понуро уходили из города. Жители же беспрекословно приняли присягу на верность русскому государю.

Вслед за падением Нарвы всю восточную часть Ливонии охватил пожар войны. Русские воеводы брали замки один за другим. А беззащитные селения были оставлены на разорение безжалостным отрядам Шах-Али.

В Москву же прибыли ливонские послы от Фюрстенберга с обещанием выплаты условленной дани. Там они с ужасом узнали о падении Нарвы. Иоанн их не принял и велел передать, дабы дань эту, что обещают они ему, вернули ливонским баронам, ибо он с ограбленных земель уже взял больше и на том не намерен останавливаться.

После падения Нарвы московиты замки брали один за другим, и следующим был Дерпт – сердце Ливонии.

Летом после многочисленных побед доблестный Петр Шуйский осадил Дерпт, город, основанный в древности великим князем Ярославом Мудрым.

Соорудив огромные валы напротив городских стен, Шуйский обстреливал Дерпт из пушек, рассчитывая на скорую его капитуляцию. Он послал в город своих людей для переговоров, обещая дерптцам милость государя, свободу веры, сохранение прав и возможность беспрепятственно покидать город.

Оборону Дерпта возглавлял престарелый епископ Герман Вейланд. После объявления условий капитуляции в замке собрался Магистрат.

– Пришел ответ от магистра Фюрстенберга, к которому вы, епископ, отправляли гонцов за помощью! Магистр велел передать, что орден молится за Дерпт и нанимает войско!

В зале зашумели взбудораженные голоса. Опустил глаза и епископ, сжав губы.

– Мы готовы умирать за город, но стоит ли противиться условиям московитов?

– Пусть немецкие рыцари покинут город, и жители будут вольны уйти!

– Да оставят нам они наши церкви латинские – и пусть входят!

Когда с места встал престарелый бургомистр дерптский Антон Тиле, голоса смолкли. Руки его ходили ходуном, и он схватился за плечо сидящего рядом воина.

– Светлейший государь! – проговорил бургомистр дрожащим, но еще сильным голосом. – Если кто-нибудь думает, что Дерпт можно спасти оружием и битвою, да явится!

Снова зашумели голоса, вскочили со своих мест многие, кто-то уже выхватил меч – они были готовы идти в битву, если прикажет епископ. Но Вейланд, слабо улыбнувшись, попросил жестом всех замолчать и сказал смиренно:

– Муж достойный! Никто из нас не заслуживает имени малодушного – уступаем необходимости! Если воевода не отвергнет наших требований, так отдадим ему ключи.

Через три дня город был сдан…

Петр Шуйский выстроил войско перед городом, сам со своими младшими воеводами Андреем Курбским и Василием Серебряным в сверкающих доспехах выехал на могучих конях вперед. Ворота распахнулись и депутаты Магистрата, склонившись, поднесли Шуйскому ключи от города. Приняв их, он обернулся к воеводам и сказал:

– Велите выставить стражу у ворот и не пускайте войско в город, дабы не было грабежей. Войдем с отрядом детей боярских первыми…

– Князь, если закроют за нами ворота и набросятся, ляжем все, – возразил Курбский.

– Вот и поглядим на немецкое благородство, – отвечал Шуйский и тронул коня.

Когда вошли в город, депутаты Магистрата с торжественной речью преподнесли князю золотую чашу. Жители города, настрадавшиеся сполна за эти страшные дни обстрелов, собирались толпами, с любопытством и страхом глядели на могучих всадников в сверкающей кольчуге, на их огромных храпящих коней, на широкоплечего воеводу с черной окладистой бородой, принимающего дары. Мужчины сажали на плечи и шеи детей, другие, низкорослые, протеснялись меж ног впереди стоящих и глазели, не отрывая взгляда. С недоверием и испугом встречали они русских воинов.

– Велите переводить жителям все то, что я скажу, – сказал Шуйский. И когда из депутатов вызвался один толмач, Петр Иванович, привстав в стременах, объявил:

– Как обещано было нами, никого из вас не тронут! Все, кто желает покинуть город – могут уйти! Другие же, сохраняя веру свою и обычаи – целуйте крест на верность московскому государю! Обещаю, что воины мои вас не тронут! Готов дать вам проводников до безопасных мест! Жилище мое и слух будут отверсты для всякого, ибо пришел я казнить злодеев и благотворить добрым! Те, кто уйдет, – ступайте в другие города, велите сдаваться им без боя нашим войскам, дабы не было больше крови, ибо царь наш Иоанн умеет щадить побежденных!

Воевода сдержал обещание. Спешно через задние ворота уезжали многие мирные жители, в страхе оглядываясь – боялись увидеть бегущих за ними кровавых московитов. Но их никто не тронул.