Кровавый след

Я лежал на холодном полу пещеры и размышлял, пока за мной не пришли двое вооруженных таджиков, чтобы сопроводить к своему хозяину. Мы вышли из пещеры. На улице была ночь. Я вдохнул полную грудь свежего воздуха и пошатнулся, едва устоял на ногах. У входа в пещеру нас поджидали еще два боевика. Они, как и первые, были вооружены автоматами Калашникова.

Перед тем как спустить меня с гор и доставить к командиру, боевики связали мне руки за спиной, а на глаза надели плотную повязку. Двое парней подхватили меня под руки, а остальные шли позади. Такие меры предосторожности были лишними – я не имел сил, чтобы убежать сейчас.

Когда мне развязали руки и разрешили снять повязку, я увидел, что нахожусь в просторной, ярко освещенной пещере, убранной цветастыми коврами. Сопровождавшие боевики удалились по тоннелю-коридору и оставили меня одного.

Вдруг на одной из стен отвернулся ковер, закрывавший вход в другое помещение, и появился человек среднего роста, с черной густой бородой, одетый в защитный военный костюм офицерского покроя. У него было смуглое лицо, невысокий лоб, густые черные брови и такие же черные, аккуратно уложенные волосы. Я узнал Собзали, портрет которого видел в Москве.

Пройдя через всю пещеру, он уселся в одно из кресел возле небольшого письменного столика.

– Виктор Тарасенко? – спросил Собзали.

Я никак не ожидал такого активного начала и продолжал хранить молчание.

– Почему ты не отвечаешь на мой вопрос? – он говорил по-русски. – Или за время скитаний ты позабыл свое настоящее имя, Русич?

Сомнений не было, этому бородатому таджику была известна вся моя подноготная. Я проглотил набежавшую от волнения слюну и сказал:

– Нет, память не оставила меня.

– Это очень хорошо, – по-приятельски улыбнулся Собзали. – Значит, мы сумеем договориться.

– Это о чем? – насторожился я.

– Об этом узнаешь попозже. Сейчас я хочу услышать кое-что от тебя.

Он сделал небольшую паузу и продолжил:

– Или ты собираешься рассказывать мне те же сказки, что сочинял для моих друзей-афганцев?

– А что я имею в том и другом случае? – поинтересовался я.

Собзали рассмеялся.

– Мне говорили, что ты храбрый воин. Оказывается, что ты еще умный человек, обладающий чувством юмора.

– Значит, меня ждет смерть в любом случае? – высказал я свою догадку.

Собзали задумался.

– Возможно, я помогу тебе, если ты ответишь на один вопрос.

У меня не было выбора, я решил быть откровенным, чтобы взамен получить интересующую меня информацию.

– Кого из главарей таджикской оппозиции ты должен был убить? Химматзода или Тураджонзода? Отвечай!

Я растерянно заморгал глазами.

– Отвечай! – властно повторил Собзали.

– Не знаю, – честно признался я.

Не мог же я сказать Собзали, что он выдал, сам того не зная, нужную мне информацию.

На крик вбежали двое боевиков. Они уставились на хозяина, готовые по его приказу разорвать меня на части.

– Позовите ко мне Чавхора.

Один из охранников выбежал исполнять поручение. Второй остался на месте.

– Ты тоже можешь идти, – сказал Собзали, показывая ему на дверь.

– Итак, ты собираешься отвечать на мой вопрос? – снова обратился он ко мне.

Я пошел на хитрость:

– Ответь сначала на мой вопрос.

– Что?! – вскричал Собзали. – Как ты осмелился просить меня об этом?

Я молчал. Он успокоился наконец:

– Что ты хотел от меня узнать?

– Кто меня выдал?

– Ах, это… – улыбнувшись, сказал он, словно речь действительно шла о пустяке. – Пожалуйста: твое московское руководство.

– Но зачем?

– Это уже второй вопрос. Теперь отвечай на мой, как мы и условились.

– Я не знаю, – произнес я.

Собзали был в бешенстве. Он набросился на меня и ударил кулаком в лицо. Я почувствовал запах крови, которая ручьем полилась из разбитого носа. В этот момент вошел Чавхор. Он бросился на помощь хозяину, но Собзали остановил его жестом.

– Сделай этому паршивцу укол, – приказал он Чавхору.

– У меня есть только аминазин, но он…

– Я тебе сказал, – перебил его хозяин, – сделай ему укол. Меня не волнует, как он называется. Главное – развязать ему язык, – он ткнул пальцем в мою сторону.

Чавхор быстро наполнил шприц и направился ко мне. Я кричал, сопротивлялся, но прибежавшие на шум боевики навалились на меня и помогли Чавхору. Как только тот ввел раствор в вену, я почувствовал слабость, и у меня подкосились ноги. Боевики отпустили меня, я грохнулся на пол.

– Что ты сделал? – испугался Собзали. – Ты умертвил его?

– Нет, – ответил Чавхор. – Но теперь он несколько дней не сможет передвигаться. Спрашивайте его скорее, а то отключится.

Собзали наклонился ко мне и заглянул в глаза.

– Кого ты хотел убить, Виктор? – спросил он ровным и даже каким-то ласковым голосом. – Химматзода или Тураджонзода?

Мне казалось, что я присутствую на спиритическом сеансе.

– Кого прикажут, мне все равно, – ответил я безразлично и провалился в небытие.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

(23–24 августа)

Через несколько дней боевики снова привели меня на допрос к Собзали.

– Знаешь, какой сегодня день? – спросил он.

– Я давно потерял счет времени.

– Сегодня двадцать третье августа, – сказал Собзали, но я не мог понять, зачем.

Собзали сделал небольшую паузу, потом снова спросил: