Кровью и жизнью

— О, воробышек, это непередаваемый опыт, — он дурашливо закатил глаза, — который, впрочем, я бы не стал тебе рекомендовать. Если не сопротивляешься, то идешь себе и идешь, ноги сами несут, а вот если ослушаешься, то внутри просыпается что-то подозрительно похожее на совесть.

Диксон скрючил пальцы, словно изображая чудовище перед малышами и заговорил глухим голосом:

— И чем дальше ты убегаешь, тем сильнее это что-то вонзает свои острые зубы тебе в сердце, разрывая его на части. И, наконец, наступает момент, когда ты посылаешь все демонам в.. ухо и бежишь, куда велено. В общем, удовольствие ниже среднего, — уже более легкомысленно закончил он.

Сейчас, глядя на него, сложно было поверить, что еще полчаса назад в нем бушевала буря. Взгляд его, направленный все так же в окно, был безмятежен и весел, как и всегда. Что творилось внутри, понять мне было сложно. Но на меня сердиться он, кажется, перестал. Посидев еще немного, Эверт вызвал проводника, купил у того свежей прессы, попросил разбудить за три станции до прибытия и уютно устроился на сидении, укрывшись пледом.

— Все-таки не спать две ночи кряду очень вредно для нервов. Не берите с меня пример, воробышек.

С этими словами он повернулся на бок и сразу уснул. Я же, выспавшись, как мне казалось, на день вперед, снова поразвлекала себя видами за окном, почитала свежие газеты и журналы (с затаенным страхом перелистывала страницы, боясь обнаружить там подробности собственных поисков, фразы про «убитых горем родственников» или что-то подобное, но этого, к облегчению моему, не произошло). Сама не заметила, как под мерный стук колес паровика начала клевать носом над журналами. И, наконец, поддавшись примеру Эверта, свернулась на своем месте калачиком и задремала.

Снится мне сейчас самый обычный сон. Я куда-то бегу, пытаюсь спрятаться, но не получается, бежать сложно, крик застревает в горле. Чего я так боюсь, не понятно, но общее ощущение надвигающейся опасности так и звенит в воздухе. Я сворачиваю в подворотню — и сон мой делает головокружительный поворот.

Я превращаюсь в Тилли и попадаю в мастерскую Лая. Все так же меня окружают мои друзья. Снова мы все проводим странный, несколько зловещий обряд, собирая свою кровь в серебряную чашу. Опять чаша идет по кругу. Но на сей раз ее берет в руки Рид.

— Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь всегда.. — и тут звук пропадает. Я вижу, как шевелятся его губы, завершая клятву, но не могу понять что именно он говорит. Единственное, в чем я уверенна — его слова отличаются от тех, что произносил Эд. «Быть всегда рядом» ? Нет, это не оно. Совсем не оно. Другое... но что?

Здесь сон снова совершает вираж, мастерская пропадает и я оказываюсь в маленькой лодочке, лежу на самом дне ее, волны укачивают меня, мне легко и хорошо.

Глава 15

Когда я открыла глаза, Эверт уже бодрствовал и заканчивал просматривать одну из газет.

— О, наша Марта проснулась, — произнес он, увидев, что я уже встала. — Отлично, я уже хотел тебя будить.

Несколько мгновений я непонимающе смотрела на него. Затем память начала возвращаться, и я припомнила, что именно так мой «братец» меня называл при полицейском.

— Почему именно Марта? — недовольно поинтересовалась я. Это имя совсем мне не нравилось.

— Это первое, что пришло мне в голову, когда я делал иллюзию, — пожал плечами Диксон. — А как родитель я имею право дать имя своему детищу. Значит, теперь ты Марта.

— А если я не буду на него отзываться?

— Ну, тогда Марта у нас будет глуховата. Или глуповата — решать только тебе.

— Эверт!

— Не угадала. С этой минуты я Эрик. Эрик Джонсон. А ты, соответственно, моя туго слышащая.. все-все, понял.. отлично слышащая сестра Марта Джонсон. Кстати, очень набожная. И именно поэтому, дорогая сестрица, узнав о том, что очередной свой отпуск я собираюсь провести в Спрингтоне, ты упросила меня взять тебя с собой.

— Очередной отпуск? Разве мой брат не учится в Магакадемии?