Круги Магистра

- Погоди, - он споро растянул завязки мешка. - Там клинки, латы, мои и Аля, но главное - вот... - Поднатужившись, он вынул из лязгнувшей кучи что-то тяжелое, тускло блестевшее мрачной бронзой. Громоздкая подставка, изогнутая, как рога африканских буйволов, виденных Тимкой в зоопарке, держала непонятный инструмент или прибор. Звонкая дуга соединяла стороны металлического угла, в вершине которого крепилась ходившая по дуге стрела, нижний конец ее, широкий, закругленный, смахивал на маятник. Тимка присмотрелся. По дуге ровной строчкой протянулись полустертые знаки или какие-то буквы. Странные отзвуки поплыли в комнате. Где-то очень далеко океанский прибой хлестал пеной по линзам маячных башен, гремели вулканы, легко, как мальчишки мячом, играя стотонными глыбами, шумели под тропическими ливнями леса, а за ними вставали грозные, покрытые льдом хребты.

- Что это? - прошептал Тимка. И подивился, как его тихий шепот отозвался долгим звенящим эхом.

- Еще не все... - На свет появилось что-то вроде подсвечника с хрустальным шаром - он покачивался на острие тоненькой иглы, торчавшей из верхней чашечки. Тимка недоуменно поглядел на груду жестяных скорлуп фехтовальных лат, которые почему-то не сломали в мешке крохотный кончик иглы.

Когда "подсвечник" встал рядом со стрелой-маятником, Тимка вздрогнул. Призрачный, невидимый почти закружился по комнате легкий вихрь, шорохи стали словно отчетливее, и мальчику почудилось, будто опять впереди ночная дорога за горизонт, а под ногами, вместо паркета, шуршит ее серебристая пыль.

- Вот, - сказал Гранька, убирая шар подальше. - Никогда не ставь их рядом, а то уйдешь - и следов не останется.

--------------------------------------------------------------------------

----

И тут с улицы донесся отчаянный крик.

- О-ой, убили!.. - голосила соседка тетя Валя, человек вреднейший, а кроме того, склонный все перевирать, поэтому вначале Тимка даже усмехнулся. Но послышалось завывание "скорой". Подбежав к окну, они увидели, как появился милиционер и начал что-то объяснять выскочившим на шум пенсионеркам.

- Бежим, посмотрим, - предложил Гранька.

- Вот еще, на этих дур...

- Пожалуйста... - тихо произнес Гранька.

А на улице вдруг замолчали, в наступившей суровой какой-то, пронзительной тишине, как боль неожиданной раны, прорезались невнятные всхлипы, безутешный тихий плач. Тимка отшатнулся от окна, словно это была раскаленная печь. Там, внизу, плакала мама Алешки.

...Горн ему вручили на рассвете. С озера притащился туман, солнце красным неровным кругом вылезло над водой, не грело, и Алешка ежился от сырого холодка утра.

- Вот, - ехидно заметил кто-то из рыцарей, - а если настоящий холод или беда?

- Ничего, - решительно сказал Аль и улыбнулся Алешке. - Ты не бойся, ты теперь утренний горнист, и солнце на восходе будет встречаться с твоей песней... И сразу согреет...

- Разве сигнал горна - песня? - замирая, спросил Алешка.

- Конечно, только это не у всякого выходит.

Лучи одолели наконец туман, прошли сквозь него теплой золотисто-розовой волной, и Алешка, белобрысый, в желтой рубашке, сам казался солнечным лучиком, замершим вдруг на гребне стены.

Это он пробрался в раздавленный бульдозером Город и упрямо, до головокружения, играл утреннюю песню, только стала она тогда иной: строгой и печальной...

По лестнице - через несколько ступенек. Тимка чуть не загремел под конец. Вцепился в перила, удержался, выскочил на улицу. Отчаянно, будто это могло еще что-то изменить, протолкался вслед за Гранькой к милиционеру.

- Это у озера случилось. Ну, где эти ребятишки все строили... Сарай там есть, склад... Охранник решил только попугать. У него в ружье и пуль-то не было, соль одна. А в мальчика попала револьверная пуля, которая вообще не могла вылететь из этого оружия.

Милиционер мог теперь говорить что угодно, а пуля ударила Алешку со спины. Он выронил жестяной флажок-флюгер, за которым ходил в развалины, и упал.

Тимка растерянно обернулся: так не могло быть. И теперь не было ощущения беды, а только одна тупая невнятная боль, делавшая весь мир плоским и тусклым. Взрослые продолжали что-то говорить, расходясь понемногу, бормотали врачи с подкатившей "скорой": "Увезли... Да... часа четыре назад... мать домой... с ней медсестра... уколы... сама чуть в больнице не осталась. Так понятно, горе-то..." - Слова крутились мутным водоворотом бестолково, безнадежно... Врач в пластиковом переднике поверх белого, с желтыми подпалинами халата отошел к милиционеру и взял сигарету, закурил, ломая непослушные спички трясущимися пальцами.

- Что?

- Там сразу не было никакой надежды...

- Пулю извлекли?

- Да... Ваши ею уже занимаются... Да елки же, - промычал он, с остервенением вытирая угол большого, припухлого рта тыльной стороной ладони.

Тимка видел - не видел, не понимал...

- Там, на пуле... даже клеймо поставлено... два таких скотских квадрата один в другом...

- Ну хватит, Сергей... Да ну же... - досадливо сморщился милиционер. А Гранька вскинулся вдруг, как подброшенный пружиной.

- Там правда было клеймо?