Круги на воде

Парня мне было жалко. Вода по осеннему времени в пруду ледяная, тиной воняет мерзко. К тому же, в иле на дне водятся пиявки... Почуяв вкус крови, они уже мелькали чёрными кожистыми молниями вокруг небольших ранок.

Пиявок Алекс специально привёз из Конго. Были они толстые, зубастые и очень прожорливые.

Протиснувшись сквозь изгородь, я подошел к пруду.

- Доброе утро.

Я поздоровался сразу с обоими, с Алексом и пловцом. Шеф только поднял одну бровь, как бы вопрошая: А доброе ли?..

Парень заискивающе улыбнулся. Я присмотрелся к бледному лицу с синими губами.

- Кажется, мы уже встречались, - сказал я вежливо. - Ллигур, я не ошибся? Ученик чародея Асмодея.

- Точно, - зубы пловца отбивали громкую дробь. - На вечеринке в честь дня рождения Иды Геркулановны!.. Вы были с очень интересной дамой... Мы с вами тогда хорошо поболтали об особенностях охоты на упырей.

- А вот теперь ты решил поохотиться на меня, - я широко улыбнулся.

- Н-ничего личного, - просипел пловец.

- Только бизнес, я прекрасно понимаю. Что ж, - я светски шаркнул ножкой. - Не смею задерживать. Останетесь в живых - пишите в твитер...

Я знал, что Алекс его не убьёт. Погоняет, покормит голодающих по осеннему времени пиявок - и отпустит от греха.

На кухне меня окутали запахи свежесваренного кофе, топлёных сливок и горячих булочек. Прикрыв глаза, я секунду постоял, наслаждаясь этим ощущением. Словно ничего и не было. Словно и нет могилы с моим именем на старом еврейском кладбище...

Антигона читала газету. Сегодня она была в ярком розовом свитерке, бледно-голубых джинсах и с новой причёской: вместо обычной гули на макушке, волосы её были заплетены в множество плотно прижатых к голове косичек. На макушке косички топорщились расплетёнными кончиками, отчего затылок её был похож на ядрёную ярко-рыжую луковицу.

"Ведомости" - прочёл я название, когда шел к своему табурету. Буква "е" была заменена на старинную "ять", а шрифт набран крупно, чёрными буквами по сероватой бумаге.

Устроившись поудобнее, я издал душераздирающий вздох. Антигона, поняв намёк, отложила сухо шелестящие листы, прошла к холодильнику, достала трёхлитровую банку с густой и чёрной, как смола, жижей. Опрокинула край над белой фарфоровой чашкой, и когда та наполнилась, открыла дверцу микроволновки.

- А можно холодной? - спросил я без всякой надежды.

- Отец Прохор велели греть.

Звенькнул сигнал и чашка с тёплой свиной кровью встала передо мной, как свершившийся факт.

Я невольно вдохнул аромат и содрогнулся. Кровь - чёрная, густая, с мелкой пеной пузырьков, одновременно внушала отвращение и трепет удовольствия.

- Давай, - подстегнула Антигона. - Глоточек - за маму, глоточек - за папу, глоточек - за дядю Алекса...

Зажмурившись, затаив дыхание, я выпил её, как лекарство. Привычно подавил рвотный спазм, взял протянутую Антигоной сигарету, закурил...

По жилам расходилось тепло. Где-то внутри, в животе, разжался стальной капкан, выпустив мой желудок на свободу.

Я чувствовал, как на бледную кожу лица возвращаются краски, как в ямке над ключицей вновь начинает биться пульс...

- Ну вот, - Антигона забрала чашку и пошла к раковине сполоснуть. - Хоть на человека стал похож. А то шалается по ночам, как голодный вурдалак. Не зря они на тебя охотятся...

- Зачем они так со мной, а?

Дым сигареты был горьким и вкусным. Единственное оставшееся мне человеческое удовольствие...

- Что я им такого сделал? Ведь мы на одной стороне!..

- А ты их бесишь, - доходчиво пояснила Антигона, вновь берясь за газету.

- Я же не виноват, что стал... Таким.

- Вот именно, - вредная девчонка усиленно делала вид, что читает.

- Не понял.

Вздохнув, она опустила газету.

- Знаешь, что бы они отдали за то, чтобы оказаться на твоём месте?

- В "Петербургских тайнах"? На побегушках у Алекса?..

- Ты знаешь, о чём я, - ресницы у Антигоны сегодня были выкрашены зелёной тушью. Это её ничуть не портило, и даже придавало глазам загадочной глубины. - Любой из них отдал бы всё за то, чтобы получить твою силу. И кстати: это вполне себе возможно, если удасться тебя кокнуть. А ты ещё и кровь пить не хочешь...

- Но я же пью!..

- "Но я же пью..." - кривляясь, передразнила девчонка. - Одну чашку, через два дня на третий. А должен - каждый день, утром и вечером, как часы.

- Часы не пьют кровь, - привычно поддел я. Антигона молча закатила глаза.

Эта пикировка уже вошла в привычку. Для меня она была, как хорошая горчица к бутеру с ветчиной. Ни того, ни другого попробовать я уже не мог, так что яд, изливаемый вредной девчонкой, оставался единственной моей приправой.

- Солнце, солнце, загляни в оконце... - в кухню влетел весёлый, как жаворонок, Алекс. - Если кто не понял, то солнце - это я.

Выхватив у Антигоны газету, шеф упал в кресло.

- Звезда моя, а где кофе? - вопросил он тоном посетителя кафешки, второй час дожидающегося своей очереди.

- Газетку подвиньте, - неласковым тоном посоветовала звезда.

Алекс приподнял газету. На столике рядом с ним исходила сивушным паром полувёдерная кружка - шеф пил только "по-ирландски".

Приподняв бровь в знак благодарности, он углубился в чтение.