Круглая печать. Повести

Касым-полукузнец стал подробно рассказывать, как они с дедушкой чинили шестерню, которая в рост человека, как построили большой горн и сваривали ее медью.

- С тех пор, - закончил он свой рассказ, - я стал работать на прессе и в кузнице теперь могу работать. Правда, зовут меня все равно, как и прежде, - Касым-полукузнец.

- За что вас арестовали? - спросил Талиб.

- За дружбу с русскими. Не за то, что я дружил, а за то, что наш управляющий дружил с русскими.

К Талибу в камере все относились хорошо, но с приходом Касыма-полукузнеца у Талиба появился настоящий старший товарищ. Когда его вызвали на суд, Талиб плакал. Однако тот вскоре вернулся. Его приговорили к десяти годам тюрьмы за то, что он своевременно не донес на управляющего заводом.

Еще несколько дней Касым-полукузнец и Талиб просидели в Обхане, как вдруг начальство решило всех осужденных перевести в Зиндан, другую тюрьму. Осужденных набралось человек тридцать.

Касым и Талиб держались вместе в толпе.

- Когда перегоняют с места на место, лучше всего бежать. Из тюрьмы бежать труднее, - шепнул Касым.

- А меня возьмете? - спросил Талиб.

Касым вздохнул, давая понять, что если бы удалось, они обязательно убежали бы вместе.

Заключенных вывели из цитадели поздно ночью. Тридцать человек, измученных тюрьмой и невероятно истощенных, шли под конвоем десятка дюжих стражников, вооруженных винтовками и саблями.

Луна освещала спящую Бухару. Стояла какая-то особая тишина, будто город погрузили в глубокое озеро, будто не было в нем людей, собак, ишаков, лошадей, будто все умерло. Пустые тихие улицы и глухие звуки шагов по пыльной дороге.

Вскоре показалась их новая тюрьма. Она, словно холм, возвышалась по правую сторону неширокой улицы и вся была залита холодным лунным светом. Талиб знал, что в этом холме под землей и находятся заключенные, здесь должны пройти годы его жизни.

Старший конвойный приказал остановиться. Заключенных согнали к стене, окружающей невидимый с дороги дом напротив тюрьмы, разрешили сесть. Было слышно, как журчит арык, выбегающий из отверстия в основании стены.

Старший конвоя стал подниматься по ступенькам, ведущим ко входу в тюрьму. Он долго стучал в дверь, о чем-то переговаривался с тюремщиком, а потом спустился вниз и, злобно ругаясь, сказал своим подчиненным, что придется будить начальника тюрьмы, который как раз и жил в доме, окруженном забором, у которого сидели заключенные.

Старший конвоя принялся стучать в калитку начальника тюрьмы. После долгих переговоров его впустили, и заключенные услышали недовольный сонный голос начальника, жаловавшегося, что ему житья нет, такая у него тяжелая служба - уж и ночью стали присылать арестантов, а в Зиндане и так слишком много злодеев, и лучше бы их всех казнить, чем кормить и содержать за счет милостивого эмира.

Один из заключенных тем временем попросил разрешения напиться из арыка. Конвоир махнул рукой в знак согласия, и люди стали наклоняться над ручейком, выбегавшим из-под стены. Они не только пили, но старались заодно и умыть лицо. Постепенно все придвинулись ближе к арыку, образовалась очередь.

Касым напился раньше Талиба и, прежде чем тот успел наклониться к воде, оттащил его за рукав.

- Погоди, - сказал он. - Арык протекает по кирпичной трубе. Взрослый не пролезет, а ты сможешь. Посмотри внимательно.

- Пролезть во двор? - удивился Талиб. - Там же живет начальник тюрьмы.

- Тем лучше, глупый. Никто не будет искать тебя во дворе начальника.

Тут хлопнула калитка, и из нее вышли два человека.

- Встать! - приказал старший конвоя.

Люди стали медленно подниматься, несколько человек, не успевших напиться, сгрудились у арыка, и никто из конвойных не заметил, как Талиб, опустившись в арык, ужом юркнул в кирпичную трубу.

- Кончайте пить! - кричал конвойный, отгоняя людей от арыка, - Кончайте пить!

Последним к воде припал Касым-полукузнец. Он не хотел пить и сделал это, чтобы дать Талибу время пролезть по трубе как можно дальше, и еще для того, чтобы разозлить конвойных.

- Вставай! - крикнул на него конвойный и пнул ногой.

Касым встал и присоединился к толпе заключенных.

- Считать будем? - спросил старший конвоя у начальника тюрьмы.

- Внутри сосчитаем, - ответил начальник.

Талиб слышал все, что происходило на улице. Он лежал в трубе, упираясь головой в железную решетку, которая была опущена в арык со стороны двора. Он лежал на животе, подперев голову кулаками; все его тело было в холодной воде. Вода доходила до подбородка, а голова упиралась в верхний свод трубы.

«Только бы они не увидели ноги», - думал Талиб и старался как можно сильнее подтянуть их под себя.

Постепенно шум голосов на улице смолк, и Талиб понял, что всех заключенных загнали в тюрьму и сейчас будут считать. У него оставалось несколько минут, чтобы спастись. Он понимал, что не сможет долго лежать в холодной воде, а конвоиры в любой момент могут выйти обыскивать улицу. Тогда все.