Круглый дизельпанк (СИ)

Из церкви доносились молитвы. Батюшка прибыл видать. Завтра похороны, поэтому все готовятся. Поговаривают, что приедут из других станиц, но не факт. Я ещё подумал, что почему так оперативно на помощь не пришли, как хоронить едут? А Мишка ушёл собирать манатки. Ему ещё надо поговорить с родственниками. У него здесь дядя, тётя и двоюродные братья-сёстры. Он, оказывается, тоже сирота. Хотя об обстоятельствах смерти родителей Миша не рассказал. Но, насколько удалось понять, особо задерживать его не станут. Мы поели в полном молчании и все, кроме меня, улеглись спать. Потому что я ещё чистил винтовку. И так нагар присох уже. Это такая штука, что чем дольше не чистишь, тем сильнее она пристаёт к металлу. Остальные успели почистить оружие днём. Винтовка была вычищена и стояла у лавки, а я всё не спал, думал о том, о сём. Прикидывал — куда можно пристроить Мишку. И Нюту. Думал, что скажу Полениным. Или не скажу. Скорее всего не скажу. Думал даже съездить в Сефийю. Да, повидать Лани. После всех этих нервотрёпок так хорошо было бы поболтать с ней, посидеть на скамейке под Светом. Но встречаться с Лани я не буду. Не хочу мутить ей жизнь.

А на следующий день были похороны. Мы не присутствовали, ибо язычники. Но ждали Мишку и Фрола. Вчера его так и не было, а он ведь должен разрешить или не разрешить парню покинуть родной дом. Уже после обеда стал прибывать народ с кладбища. Многие плакали. Священник был такой умучанный, что на нас даже не взглянул — прошёл в церковь. Мы сидели на улице, возле броневика. Все в дорожном снаряжении. Даже Ню была не в традиционных шароварах с великоватым лифчиком, а в обрезанных по коленки марикиных старых штанах и в её же старой футболке. Волосы были стянут в хвост. По-моему ей это идёт больше, чем наряд Шахерезады. Послышался нарастающий треск мотора и к нам подъехал Мишка на своём «трофейном». К сиденью сзади был примотан баул с вещами, а на задней багажной решётке — пара бидонов с горючим. Мишка хмуро поздоровался и притих, поддавшись общей задумчивости. Опять же он только что с похорон — тоже стресс. Как-то незаметно пришёл Фрол. Один пришёл. Сказал, что разрешил Мишке ехать. Поблагодарил за помощь. Дал Лексу несколько листов с описанием дороги до Стеклянных Озёр. Пожелал удачи и ушёл не оглянувшись. Лекс не без труда встал, сунул за пазуху листы с маршрутом. Все так же поднялись. Даже Мишка встал вместе со всеми. Сомов окинул отряд взглядом:

— Отряд «Эхо». Операция выходит на завершающий этап. Начинаем марш в сторону Стеклянных Озёр. Порядок движения: Бронемашина. Водитель Ермолин, бортстрелок Горев, старший машины Сомов, наблюдатель Калинина. Грузовик. Водитель и старший машины Корбин, наблюдатель Ренэске. Самоход. Водитель и дозорный Степанов. Движение осуществлять в прежнем режиме наблюдения. По машинам!

Слава Тс'Охо. Наконец-то. Мне уже адски хочется домой. Я сел за руль, угнездив винтовку в зажимах между водительским и пассажирским сиденьями. Завёл мотор. Пока он выходил на рабочую температуру, я по традиции отогнул козырёк, стёр пыль с портрета Лани и подмигнул удивлённой мордашке. Нюта, которая сидела в кабине ещё до меня, заинтересованно глянула на портрет. Посмотрела на меня. Снова посмотрела на портрет. Ничего не сказала, только неопределённо хмыкнула и отвернулась к окну. Я включил передачу и вырулил за броневиком из ворот. Прощай, Зеленопольская. Теперь — домой, домой, домой!

Дорога запомнилась жарой. Природа навёрстывала дождливые дни и пекло неслабо. Нико распахивал в броневике все люки, я опустил стёкла на обеих дверях и даже приподнял рамки передних стёкол. Мы здорово уставали за день. Только Ню оставалась относительно бодрой, и то до того момента, когда Мишка, не обременённый рассенской политкорректностью к женщинам, буркнул вечером, что такая, мол, кобыла могла бы и взять на себя готовку. Ню тогда только засопела, а на следующее утро уже гоняла Мишку за дровами для костра при помощи поварёшки и неумелой ругани. Да. Похоже, Мишка не знал, что инициатива наказуема. Зато Нико хоть отдыхать стал побольше. Теперь он во время готовки только советами помогал. Кроме всего Тим, Вэсил, я и Марика тащили караулы. Так что мои сутки выглядели примерно так: три часа — подъём, завтрак, осмотр машины. Три пятьдесят — начало движения. Пять часов — привал, обед. Пять пятьдесят — начало движения. Семь пятьдесят — остановка, ужин. Девять часов — на пост. Десять часов — сон. Три часа — всё сначала.