Круглый дизельпанк (СИ)

У меня начали закрадываться нехорошие предчувствия. Но возможно, что это лишь мои фантазии. А разговор плавно перешёл на делёж шкуры не убитого ещё мамонта — как кто распорядится наградой. Сто штук на дороге не валяются. Мне, например, чтобы сто тысяч заработать, надо почти стод мотаться по окрестным степям и лесам при условии хороших заказов.

— Я дом перестрою. — Отстрелялся первым Ермолин.

— На покой пора. Да и Любава…

Нико как-то скомкал объяснение, но Марика уцепилась:

— Чего — Любава? Признавайся, разводом пригрозила из-за твоих похождений?

— Э… Нет. Наоборот.

— Как это?

— Беременна она. — Вздохнул Нико.

— И ты отправился на задание, зная, что она ждёт ребёнка?!

— Да. Мы всё обсудили.

Марика вздохнула:

— А мне она про беременность не рассказала.

Я посмотрел на Ермолина свежим взглядом. Ведь он не старый. Припоминаю, что они с Сомовым примерно ровесники, а Лексу на земную мерку лет тридцать семь — сорок. Просто у Нико внешность такая обманчивая. Отрастил бороду окладистую, как у купеческого приказчика, только рубахи сатиновой не хватает, да сапогов «гармошкой». Ну решил человек перейти к более спокойной жизни — ну и что? Я его понимаю. Чем старше человек, тем больше и чаще он задумывается на тему «Что я оставлю после себя?». Это молодым на смерть идти легко, они не задумываются о будущем. Как там у Цоя? «Война — дело молодых. Лекарство против морщин». Истинно так. Вспоминаю свою «срочку» и понимаю, какими раздолбаями мы были! Нарушали всё, что можно и нельзя, жили одним днём. Однако везло нам. Недаром говорят, что Бог хранит дураков. Наверное для того, чтобы эти дураки повзрослев поняли цену жизни? Я не знаю.

— А ты сама на что потратишь?

— На что? Не знаю пока. Положу в банк под проценты.

Что-то мне подсказывало, что на задание товарищ Калинина отправилась вовсе не из-за награды.

— Фрам, какие планы? — Спросил Нико.

Он весь вечер разговор поддерживал, как заправский тамада, блин.

— Женюсь. — Буркнул я, чтоб отцепились.

На самом деле и сам тоже ещё не задумывался о том, на что потрачу награду. Может и вправду займусь отбором кандидатки на должность «жена Фрама Корбина». А может и нет. Не люблю загадывать на будущее. Чем радужнее планы, тем с большим садизмом они разрушаются. Но Ермолин уже переключился на Лекса. Тот не стал кочевряжиться, а как-то смущённо улыбнулся:

— Тут секрета нет. Оплачу школу для дочери.

О как! Сколько нового можно узнать за один вечер. Оказывается у Сомова ребёнок есть. Может он ещё и женатый? Калининой не позавидуешь однако. Хотя она его сравнительно давно знает, ей виднее. Разговор потихоньку затих. Я тоже бездумно смотрел в костёр. Навалилась какая-то апатия и делать или говорить ничего не хотелось. Все стали расходиться. Ушла и Калинина, не забыв позвать Фэ. Та ушла не без сожаления — я видел как она недовольно надула губки. Иди, иди, девчонка. Нечего тут с мужиками полуношничать, ещё нос недорос, хе-хе.

На следующий день мы перенесли лагерь на место поисков. Это был большой пустырь, окруженный со всех сторон редким молодым лесом. Пока Марика с Ермолиным налаживали сеть своих «сигналок», а Тим с Вэсилом оборудовали пост охраны на единственном большом дереве, мы с Лексом ходили по пустырю в поисках ориентиров. Фэ осталась кашеварить. Возможно она была и недовольна своей ролью, но её мнением никто не поинтересовался. Пусть где-то на Побережье она практически принцесса, но тут она простая девчонка, отрабатывающая свое содержание и защиту. Так-то. С полчаса мы бродили, пытаясь угадать то, не знаю — что. Хотели уже возвращаться, но меня ни с того, ни с сего заинтересовал поросший колючками бугор, на одном из склонов которого лежал большой камень. Я не поленился сходить до машины и принести лом и лопату.

— Чего?

Спросил Сомов, с любопытством наблюдая за тем, как я примериваюсь к камню ломом. Я только ответил не впопад:

— Ведь был же сарайчик…

Пока Лекс морщил лоб, я попытался остриём лома нащупать форму камня. Лом натыкался на твёрдое. Лопата помогла больше. Примерно на штык в глубину лезвие заскрябало обо что-то. И так по всему периметру камня. Я заработал лопатой и через минут двадцать вокруг камня открылась поверхность, похожая на ноздреватый бетон. Похоже, что бугор был искусственным. Я воткнул лом рядом с камнем, вытер ладонью лоб:

— Мы славно поработали и славно отдохнём!

— Чо?.

Ах да, здесь ведь Владимира Семёныча не слышали.

— Пообедать бы неплохо, а? Командир?