Кругом измена, трусость и обман

Между тем, как справедливо считал Г. М. Катков, «контроль над железными дорогами был делом первостепенной важности. Именно по железнодорожному телеграфу вся страна узнала о том, что произошло в Петрограде. Снабжение больших городов и армии полностью зависело от гладкой работы железнодорожной сети. Передавая железные дороги под начальство думского комиссара Бубликова, Алексеев лишал себя важнейшего орудия власти, которое при тех критических обстоятельствах вполне могло быть им использовано в решении политического кризиса»^{815}.

Это решение М. В. Алексеева стало одной из главных причин, по которым Император Николай II не прибыл в Царское Село 1 марта 1917 г.

Конец экспедиции генерала Н. И. Иванова

Генерал Н. И. Иванов выступил со своим отрядом из Могилёва 28 февраля 1917 г. в 13 ч дня. Солдаты и офицеры Георгиевского батальона не знали поставленной им задачи. Им говорили только, что они должны будут охранять царскую семью^{816}.

1 марта Иванов в 6 ч вечера с отрядом прибыли в Вырицу. Здесь Иванов остановился и издал приказ, в котором извещал, что Высочайшим повелением он назначен главнокомандующим Петроградским военным округом^{817}. Иванов объявил об этом «всем войскам, всем без изъятия военным, гражданским, духовным властям, установлениям, учреждениям, заведениям и всему населению, находящемуся в пределах округа»^{818}.

При этом в приказе генерала не сообщалось, что должны делать все перечисленные им в приказе военные и гражданские власти. В приказе не было также никаких угроз мятежникам, никаких предупреждений о репрессиях и наказаниях, которые должны были быть неминуемо отражены в приказе «генерала-диктатора».

Вечером 28 февраля генерал Лукомский сообщал и. Д. генерал-квартирмейстера Генерального штаба генерал-майору М. И. Занкевичу: «Генерал-адъютант Иванов прибудет в Царское Село в пять часов 1 марта»^{819}.

1 марта вечером генерал Иванов получил от генерала Алексеева телеграмму от 28 февраля, в которой тот фактически признавал Временное правительство, то есть мятежников, против которых Иванов должен был действовать.

Ночью 1 марта Иванов, оставив свои войска в Вырице и даже не высадив их из поезда, один с небольшой группой сопровождающих прибыл в Александровский дворец Царского Села. Там он был принят императрицей Александрой Фёдоровной. После аудиенции у царицы в 2 часа 30 минут ночи генерал Иванов заявил собравшимся, что ничего предпринимать не будет, так как «императрица против этого». Это не соответствовало действительности: императрица Александра Фёдоровна, наоборот,

«уверяла генерала, что энергичными действиями он может восстановить порядок в Петрограде»^{820}.

После визита в Александровский дворец генерал Иванов отправился на Царскосельский вокзал, откуда он послал в Могилёв следующую телеграмму: «До сих пор не имею никаких сведений о движении частей назначенных в моё распоряжение. Имею негласные сведения о приостановке»^{821}.

В 0 ч 20 мин 2 марта Иванову на вокзале Царского Села была вручена телеграмма из Пскова от имени императора Николая II: «Надеюсь, прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не принимать. Николай»

^{822}.

Получение Ивановым телеграмма в указанное время представляется странным, так как генерал Алексеев узнал о решении царя вернуть Иванова только вечером 2 марта от генерала Ю. Н. Данилова, в телеграмме которого сообщалось: «Государь император соизволил на отозвание в Могилёв генерал-адъютанта Иванова»^{823}.

Сам Иванов в телеграмме Алексееву от 3 марта сообщал, что известие о возвращении в Могилёв он получил от М. В. Родзянко, а не от государя^{824}.