Кругом измена, трусость и обман

Около полуночи 27 февраля Император Николай II внезапно принял решение о своём отъезде из Ставки в Царское Село. Мотивы поспешности принятия Государем этого решения до сих пор не выяснены. До этого Император Николай II был категорически против отъезда из Могилёва. Даже 27 февраля, после получения угрожающих телеграмм М. В. Родзянко, С. С. Хабалова и М. А. Беляева, Государь, по свидетельству В. Н. Воейкова, «не хотел уезжать из Могилёва»^{678}. Император Николай II планировал вернуться в Петроград 1 марта, что видно из его телеграммы Императрице от 27 февраля: «Её Величеству. Сердечно благодарю за письма. Выезжаю завтра в

2.30. Конная гвардия получила приказание немедленно выступить из Нов [города] в город [Петроград]. Бог даст, беспорядки в войсках скоро будут прекращены. Всегда с тобой. Сердечный привет всем. Ники»^{679}

.

Ещё в 20 ч 27 февраля Николай II приказал В. Н. Воейкову сообщить А. Д. Протопопову, что он прибудет в столицу «в среду 1 марта 3 час. 30 мин. дня»^{680}.

О том, что решение было принято Императором Николаем II внезапно, видно из воспоминаний лиц свиты. Так, А. А. Мордвинов вспоминал, что около 23 часов 30 минут 27 февраля он сообщил, что «на завтра утром назначено наше отбытие в Царское Село». Мордвинов отправился гостиницу, чтобы дать распоряжение прислуге готовить багаж к отъезду. Войдя в гостиницу, Мордвинов был изумлён, узнав, что прислуга уже знала об отъезде и была в полной готовности. Выяснилось, что за несколько минут до прихода Мордвинова

«было передано по телефону извещение всем быть немедленно готовыми к отъезду, так как императорский поезд отойдёт не завтра утром, а сегодня же около 12 часов ночи. Было уже около половины двенадцатого»^{681}.

Генерал Д. Н. Дубенский вспоминал, что около 23 часов к нему зашёл барон В. Н. фон Штакельберг и «взволнованным голосом сказал: „Скорее собирайтесь. Мы сейчас уезжаем. Государь едет в Царское. Происходят такие события, что нельзя сказать, чем всё это кончится“»^{682}

.

Принятие царём решения о немедленном отъезде обычно объясняется его волнением за свою семью, поводом для которого стал звонок в Ставку из Царского Села гофмаршала графа П. К. Бенкендорфа, сообщившего о грозящей Императрице и детям опасности. Эту версию в своих воспоминаниях поддерживают и В. Н. Воейков, и А. А. Мордвинов. В. Н. Воейков писал, что Государь категорически запретил вывозить семью из Царского Села, сказав при этом: «Ни в коем случае… Больных детей возить поездом… ни за что…»^{683}.

Однако сам граф Бенкендорф в своих мемуарах опровергал Воейкова. Граф писал, что утром 27 февраля ему пришло сообщение от военного министра генерала М. А. Беляева, что М. В. Родзянко предупредил министров, что Государыня находится в опасности и «должна немедленно уехать, так как никто не сможет к утру поручиться за её безопасность».