Крупнейшие танковые сражения Второй мировой войны. Аналитический обзор

Фактически до середины июня руководство округа и армии, связанные «по рукам и ногам» общей политикой И. В. Сталина по отношению к Германии, не имело возможности полноценно готовиться к надвигающейся войне. Только 14 июня 1941 года советским руководством была организована известная политическая акция — в «Известиях» опубликовали сообщение ТАСС, завуалированным языком дипломатии призывавшее немцев к переговорам. Когда ответа не последовало, Красная Армия на западном направлении стала готовиться к полноценной войне.

Общие процессы затронули и КОВО. Ближе к границе выдвигались «глубинные» стрелковые корпуса. Они с 18 июня находились на марше и подходили в районы: 31 ск (200, 193, 195 сд) — Карпиловка, Березно, Кобылье; 36 ск (228, 140, 146 сд) — Дубровка, Лабунь, Староконстантинов; 37 ск (141, 80, 139 сд) — Ямполь, Волочинск, Янов; 55 ск (169, 130, 189 сд) — Новая Ушица, Шпиков, Могилев-Подольский; 49 ск — две стрелковые дивизии перевозились по ж/д в район Гусятин, Ярмолинцы и 199 сд подходила в район Погребища походом. Выдвигались к границе и стрелковые соединения армий прикрытия. В течение 16–18 июня были сняты с полигонов и выдвинуты ближе к границе 45-я и 62-я стрелковые дивизии 5-й армии и 41-я стрелковая дивизия 6-й армии. 18 июня получила приказ на выдвижение в освободившийся после ухода 62-й дивизии лагерь Киверцы под Луцком 135-я стрелковая дивизия 5-й армии. 19 июня из Генштаба было получено распоряжение о создании на базе управления КОВО управления Юго-Западного фронта и о передислокации его в Тарнополь. Вечером 20 июня в Тарнополь убыл ж/д эшелон штаба округа, а на следующий день выехала автоколонна с оставшейся техникой и людьми. Фактически началась реализация мероприятий, заложенных в план прикрытия, так как управление округа должно было переместиться в Тарнополь на второй день мобилизации.

Но было слишком поздно. Германское командование уже успело сосредоточить у границ группировку вторжения. Словно мозаика, картина надвигающейся войны стала складываться в умах советского военно-политического руководства. 21 июня в полосе ответственности 5-й армии перешел на советскую сторону сапер 75-й пехотной дивизии вермахта Альфред Лискоф. Он сообщил о готовящемся на утро 22 июня наступлении германской армии. О перебежчике начальник штаба Юго-Западного фронта М. А. Пуркаев сообщил начальнику Генштаба Г. К. Жукову. Незадолго до этого сообщения, в 19.00 21 июня, в Кремле началось заседание Политбюро, на котором выступал вернувшийся из Берлина военно-морской атташе Воронцов. И без того невеселым новостям окончательно добавил трагизма Г. К. Жуков, явившийся на совещание в 20.50 и сообщивший о Лискофе.

Результатом этого заседания стала Директива № 1, гласившая:

«1. В течение 22–23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПриБОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО». Войскам предписывалось «быть в полной боевой готовности, встретить внезапный удар немцев или их союзников».

В первую часть ночи директива дошла до округов, а затем началась ее передача в армии. Существенно удлинила путь документа в войска необходимость его расшифровки. Политическое руководство Советского Союза решило не вводить планы прикрытия в полном объеме, запретив переход и перелет границы. Поэтому вместо краткого приказа «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 г.» объединения и соединения получили зашифрованную директиву с ограничениями по вводу плана прикрытия. Таким образом, на оповещение войск для приведения их в боевую готовность вместо 25–30 минут ушло в среднем 2 часа 30 минут. В 5-й армии текст директивы был сообщен командарму только в 2 часа 30 минут ночи 22 июня. В начале четвертого М. И. Потапов лично обзвонил командиров корпусов и приказал поднять войска по тревоге. Времени на приведение в боевую готовность войск на направлении главного удара оставалось чрезвычайно мало.

В подобных условиях даже соединения и части первого эшелона армий прикрытия, в число которых входила и 5А, имевшие постоянную боевую готовность в пределах 6–9 часов (2–3 часа на подъем по тревоге и сбор, 4–6 часов — на выдвижение и организацию обороны), не получили этого времени. Вместо указанного срока они располагали не более чем 30 мин., а некоторые соединения вообще не были оповещены. Сказались также слабая подготовка и сколоченность органов управления. Задержка, а в ряде случаев и срыв передачи команды были обусловлены и тем, что противнику удалось в значительной степени нарушить проводную связь с войсками в приграничных районах. В результате не всегда имелась возможность быстро передать свои распоряжения. Поэтому для многих частей сигналом боевой тревоги явились разрывы бомб и снарядов противника в их расположении.

Группировка сил и планы германского командования