Крупные формы. История популярной музыки в семи жанрах

Эта структура, вне всякого сомнения, одним исполнителям на руку, а другим – не очень. И, разумеется, рассказанная здесь история заведомо неполна. В ней нет классической музыки или джаза, который к началу рассматриваемого периода в массе своей ушел (или был изъят) из пространства поп-чартов, хит-синглов и грандиозных гастрольных туров. Точно так же история современной популярной музыки – это, за некоторым исключением, не история блюза, фолка, госпела или других музыкальных форм, выживающих с некоторой помощью мейнстримного музыкального рынка. Эта книга – отражение моей очарованности Америкой, в которой я живу с пяти лет, поэтому в фокусе оказывается в основном американский поп (и иногда – его двоюродный брат из Великобритании). В ней нет попытки на справедливых основаниях отдать должное всему музыкальному миру, включая и песни под аккомпанемент коры, столь любимые моим отцом (надеюсь, он бы понял это мое решение – ведь благодаря ему моя семья и оказалась в Америке). Что касается жанров латиноамериканской музыки, которая заслуживает отдельной книги, не менее толстой, чем эта, то они, в основном, развивались параллельно тем, о которых я пишу. Хотя в последнее время латиноамериканская музыка приобрела ключевое значение в американском поп-саунде, она будет появляться на страницах моей книги лишь эпизодически – а вот в обзоре следующих пятидесяти лет популярной музыки в Америке она, несомненно, будет доминировать.

История о музыкальных жанрах – это заведомо история конфликтов, что подтвердит любой, кто смотрел мультфильм “Тролли. Мировой тур” (в нем племена троллей, фанатично преданных разным музыкальным жанрам, ведут войны друг с другом – а потом, несколько менее убедительно, заключают мир). И исполнители, и слушатели постоянно заняты выстраиванием границ своих сообществ и спорами по поводу тех, кто осмеливается их пересекать. Часто это пересечение границ означает прорыв в поп-мейнстрим, отход от избранного ранее жанра в попытке создавать более универсальную музыку. Но иногда этот процесс работает и в обратную сторону: нишевый жанр может стать настолько популярным, что даже у признанных звезд случатся уколы ревности. “Gone Country”

1994 года – язвительный хит Алана Джексона об артистах, которые перебираются в Нэшвилл, чтобы повысить свою репутацию среди любителей жанра (“Она теперь кантри, погляди на ее ботфорты, – пел Джексон. – Она теперь кантри: вернулась к корням”). А в 2020 году бывшая звезда тин-попа Джастин Бибер жаловался, что премия “Грэмми” классифицировала его как “поп” – а не как R&B. “Я рос на R&B-музыке и хотел создать проект, который бы воплощал это звучание”, – объяснял он в Инстаграме. Когда исполнители начинают говорить о жанрах, это часто звучит двусмысленно: то они божатся, что их музыка относится к тому или иному жанру, то тотчас же объявляют, что находятся в пространстве полной художественной свободы. Во многих жанрах приверженность их внешним атрибутам может уравновесить отсутствие должной музыкальной идентичности: хэйр-метал-группы 1980-х принимали на сцене гипертрофированные рок-н-ролльные героические позы – а записывали при этом сентиментальные песни о любви, так называемые пауэр-баллады. На смену им со временем пришли артисты, ассоциирующиеся с альтернативным роком, многие из которых словно не могли до конца решить, чего они хотят – отринуть старинные рок-н-ролльные представления о славе и успехе или, наоборот, вернуть их к жизни.

В начале 1990-х, когда я учился в старших классах, популярная музыка переживала особенно “клановый” период – возможно, поэтому я и хотел написать “клановую” книжку. Многие мои ровесники наверняка до сих пор помнят систематизацию времен их юности: в одной школе учатся металлисты и парни в ковбойских шляпах, в другой – готы и поклонники классического рока. Почти в каждой школе были группы фанатов хип-хопа, где-то – фракции рейверов. В разных уголках страны были разные панки. В 1990 году в США даже устроили мультижанровый фестиваль “Сходка племен” (он проложил дорогу фестивалю “Лоллапалуза”, история которого стартовала годом позже). Одним из его кураторов выступил Иэн Эстбери из британской группы The Cult

, который гордился тем, что привлек широкий спектр артистов, альтернативных поп-мейнстриму: пионера панк-рока Игги Попа, хип-хоп-группу Public Enemy

, фолк-дуэт The Indigo Girls и многих других. “Больше нет никаких «нас» и «их»”, – говорил Эстбери в интервью Los Angeles Times, хотя на самом деле фестиваль не был столь амбициозен: в конце концов, племена всего лишь собирались на сходку, а не сливались друг с другом.