Крушение империи

Чаще всего на выходные все съезжались в, так сказать, «родовое поместье» – деревенский дом, в родной деревне моей бабуси. Этот дом построил мой прадед своими собственными руками. В прошлой жизни мы в конце семидесятых обменяли его на другой, расположенный на противоположном конце деревни. Потому что прошел слух, что ниже по течению собираются строить плотину для мини-ГЭС, и наш старый дом попадает то ли под затопление, то ли в санитарную зону. Вследствие чего обязательно будет снесен… Всем деревенским, чьи дома также попадали в эту зону, должны были предоставить квартиры в пятиэтажных домах на поселке и выделить землю под огород, но мои дедуся и бабуся, вследствие того, что уже имели жилье в нашем городке и были в нем прописаны, с этим пролетали. Да и не нужна им была квартира. Так что в тот раз они согласились на обмен, несмотря на то, что новый дом был гораздо меньше и хуже нашего. Кроме того, он еще незадолго до того горел, после чего был отремонтирован очень спустя рукава. Да и выглядел он на фоне нашего весьма убого. Дело в том, что мой прадедушка работал старшим мастером на игрушечной фабрике, то есть управлялся с деревом он виртуозно. Вследствие чего построенный им дом был богато украшен резными деталями, а струганые бревна стен внутри были умело обработаны морилкой и лаком. То есть обмен был ни разу не равноценным. Да и к тому же ненужным. Потому что строительство ГЭС отменили, и никто ничего сносить так и не стал… А вот на этот раз мне удалось его предотвратить. Анекдотом. Про «советский рай». Ну помните? Умерли русский, немец и поляк – попали в чистилище, а там их и спрашивают: «В какой ад хотите?» Немец говорит: «Конечно в немецкий!» Поляк, естественно, захотел в польский. Ну а русский – в советский. Встречаются они через год. Немец – такой с подрумянившимися боками, со сгоревшей шевелюрой, поляк вообще обгорело-черный, а русский – какой был, такой и остался. То есть розовый и довольный… Ну и начали они делиться впечатлениями. Немец говорит: «У нас – полный орднунг! Котлы разжигают строго вовремя, температуру держат какую нужно, котлы моем по расписанию». Поляк подбоченился и заявляет: «А я своих чертей по струнке построил – угля кидают в два раза больше, котлы моют сами, а нас на то время, когда котлы моют, прямо в кострах держат. Так что я им спуску не даю!» Ну а русский зевнул и махнул рукой: «А у нас как всегда – то угля не завезли, то котлы на обслуживание поставили, то черти в отпуск ушли, то водопровод прохудился. Я за этот год так ни разу в котле и не был…» Ну я и намекнул, что с плотиной точно так же будет. И если мы поторопимся, то сменяем даже не шило на мыло, а шило на ржавые и гнутые гвозди… Дед посмеялся, но решил сначала немного подождать, потом еще немного, ну а затем стало понятно, что я прав. Так мы и остались в старом доме.

До «родового поместья» мы добрались первыми. Ну да, пока еще, как я уже упоминал, транспортный трафик в Москве не имел ничего общего с тем, каким он станет в будущем. Просто потому, что советские заводы не могли удовлетворить имевшийся спрос на автомобили, а иномарки в страну еще не пошли. Так что в настоящий момент дефицит автомобилей был бешеным. И личный автомобиль по-прежнему являлся не только средством передвижения, но и истинным символом престижа.

Дедуся встретил нас у ворот. Со снежной лопатой. Похоже, мы прибыли первыми…

– Как ласточка? – кивнул он на мою новую машину. Новенькую «Волгу», модели 3102, я купил всего месяц назад, с рук, переплатив почти семь тысяч, взамен… нет, не нашей старой «Саранчиты» – «Шкода» по-прежнему была в строю, я мотался на ней по Москве, а купленного мной для занятия машино-места «Запора». Тот послушно отстоял, «охраняя» место почти год, а затем я его продал Земе. Ну, или, вернее, считай отдал. Триста рублей за машину «на ходу» по нынешним временам – ни о чем. Более того, сейчас начался период, когда в некоторых городах нашей пока еще необъятной Родины на ту же «шаху»[19] можно будет выменять однокомнатную квартиру. А операции по обмену «однушки» с машиной на «двушку» случались даже и в Москве. Притом, что никаких «иномарок» в более-менее массовом масштабе на тот момент и близко не будет. Так что «обменный фонд» будет представлен исключительно «Жигулями», «Ладами», «Волгами» и «Москвичами». А еще говорят, в СССР плохие машины делают! Да какой, блин, «Мерседес» сможет догнать по стоимости хотя бы комнату в московской хрущобе? А вот «Жигули» сподобились…

– Летает, – усмехнулся я. – Как себя чувствуешь?

Дед усмехнулся:

– Твоими… ушу – неплохо.

– Делаешь комплексы?