Крушение империи

Начал я с того, что пошел к декану и взял у него характеристику, особенно не углубляясь в то, зачем она мне нужна. Так что характеристику мне дали – хоть в генсеки выбирай! После этого я поймал нашего факультетского парторга, с которым у меня были хоть и шапочные, но вполне неплохие отношения. Он у нас был выходцем из, так сказать, рабочей аристократии – начинал на Кировском заводе, а сошлись мы на том, что он тоже проходил срочную в ВДВ. Причем в моей же дивизии. Да еще и так же, как и я, некоторым образом оказался крестником Маргелова, которого бесконечно уважал. Ибо служил в 76-й гвардейской Черниговской Краснознаменной воздушно-десантной дивизии как раз в тот момент, когда ею командовал Василий Филиппович… Выслушав меня, он задумался, завел меня в свой кабинет и заявил:

– Посиди тут – я пару звонков сделаю.

Я присел на диванчик и замер. Парторг набрал номер, быстро изложил абоненту мою проблему, после чего долго слушал. Потом сказал:

– Добро́, – и положил трубку, сразу же начав набирать следующий номер…

Через полчаса он наконец окончательно положил трубку и покачал головой.

– Хм, судя по всему – это какая-то их местная инициатива. В райкоме никто ничего не знает. Горком тоже не в курсе, – он помолчал, потом внезапно спросил: – А ты характеристику-то взял?

– Да, только что. Вот, декан подписал…

– Да я не про эту, а про ту, что из дивизии. Ее взял?

– М-м-м… нет, – удивился я. – А кто мне ее даст? Я ж три с лишним года как уволился уже.

– Дадут, – рубанул он ладонью воздух. – Я сейчас в дивизию позвоню. Так что завтра с утра дуй на вокзал и езжай в Псков. И не волнуйся. Десант своих не бросает. Я на твое заседание сам подъеду. И не один…

Заседание парткома началось довольно уныло. Меня вызвали к столу, за которым сидели пять человек, сверливших меня строгими взглядами, затем было зачитано письмо, после которого слово предоставили главному инициатору. Но не успел он раскрыть рот, как дверь кабинета, в котором проходило заседание парткома, распахнулась, и в кабинет ввалились парторг нашего факультета и еще человек шесть, среди которых я с удивлением узнал своего замполита и бывшего начальника полиотдела нашей дивизии.

– Товарищи, товарищи… – вскинулся секретарь парткома, – что такое? Кто вы такие? По какому праву…

– По праву членов партии, работавших и служивших вместе с тем, кого вы тут сегодня мурыжите, и знающих его куда лучше вас, – веско рубанул наш парторг, бесцеремонно подходя к столу и устраиваясь за ним. – Пришли вот послушать, что вы имеете против нашего товарища. Или вы тут опять собираетесь втихаря, по углам, свои делишки обделывать? И решения съезда о развитии гласности вас не касаются?

– Нет, но-о-о… – растерянно начал секретарь парткома. Но парторг нахмурился и повелительно махнул рукой выступающему, который, похоже, изрядно струхнул.

– Продолжайте…

Короче, меня полностью оправдали. Пытались, конечно, цепляться – тыкая в то, что я даже на заседание парткома приперся «во всем иностранном», но я разулся и предъявил присутствующим выдавленный на стельке логотип чехословацкой компании Cebo, а потом стянул пиджак и предъявил знак польской Vistula, после чего, окончательно обнаглев, расстегнул брюки и доказал их гэдээровское происхождение. Все это мы с Аленкой напокупали в Чехословакии во время последней поездки в Кошице, спустив в ноль остатки крон. Так что на заседание парткома я специально оделся во все исключительно СЭВ[14] овское… После чего картинно поинтересовался, точно ли использование товаров, произведенных в «странах социалистического содружества», является «преклонением перед Западом»? Главный обвинитель, сдуру, ляпнул что-то про машину, но его заткнули даже без меня, сообщив, что «Шкода» также производится в Чехословацкой Социалистической Республике. Слава богу, СЭВ пока еще стоял крепко и не демонстрировал ни намека на весьма скорый развал. Вследствие чего данный аргумент оказался непоколебимым.

Так что меня только лишь слегка пожурили за излишнюю экспрессию, после чего отпустили, посоветовав все-таки быть скромнее и не выпячивать имеющийся у меня доступ даже и к товарам производства стран СЭВ. Поскольку у основной массы советского народа он таки пока отсутствует. Во всяком случае, в подобных объемах. Но именно пока. Вот как сейчас разовьем гласность, пройдем через демократизацию да перестроимся с ускорением, так и…

Я вынырнул из воспоминаний и покосился в окно. Мы уже выехали из Ленинграда и сейчас катили по Стрельне, в настоящий момент проезжая мимо Константиновского дворца, в котором когда-то прошло единственное состоявшееся в России заседание «Большой восьмерки». Ну, или пройдет. Если пройдет… Сейчас же в нем располагалось Арктическое училище.

– Не устала?

Аленка фыркнула:

– Едем же всего час. До Кингисеппа даже не спрашивай. А то и до Нарвы.

– Ну смотри сама. Я в любой момент готов пересесть.