Крушение мировой революции - Брестский мир

можно сделать только совместными усилиями пролетариата всех стран. [...] Мы не обманывали себя, что добиться этого можно силами одной страны. Мы знали, что наши усилия неизбежно ведут к всемирной революции [...]. Конечно, из теперешней войны империализму всего мира из ряда революций не выйти; иначе, как конечной победой социализма эта война не кончится" (Пятый созыв ВЦИК, с. 68, 69, 73). Ленин смотрел много дальше, в будущее, за пределы границ, очерченных договорами: "Нам говорят, что Россия раздробится, распадется на отдельные республики, но нам нечего бояться этого [...]. Для нас важно не то, где проходит государственная граница, а то, чтобы сохранить союз между трудящимися всех наций для борьбы с буржуазией каких угодно наций" (Ленин. Сочинения, 4-е изд., т. 27, с. 73). С верой на Запад смотрел и Троцкий. 8(21) ноября он заявил на заседании ВЦИК, что "самые оптимистические предположения оправдались. Немецкий рабочий класс отдает себе отчет в том, что происходит сейчас в России, быть может, даже лучше, чем эти события понимаются в самой России. Действия рабочего класса в России более революционны, чем его сознание; но сознание европейского рабочего класса воспитывалось в течение десятилетий [...] он понимает, что у нас начинается новая эпоха всемирной истории" (Протоколы II созыва, с. 42).

Там же, с. 52-53.

Там же, с. 53.

"Наша игра еще не сыграна. [...] Не для того мы свергали царя и

буржуазию, чтобы стать на колена перед германским кайзером,

чтобы склониться перед чужестранным милитаризмом и молить о

мире. Если нам предложат условия, непиемлемые для нас [...]

противоречащие основам нашей революции, то мы [...] партия

большевиков и, надеюсь, левые эсеры, призовем всех к священной

войне против милитаристов всех стран" (там же, с. 127-128).

Так, один из видных левых эсеров П. П. Прошьян считал, что

победа революции в России "при данных условиях невозможна.

Все, что делается в этом направлении, является лишь творчеством

новых форм, долженствующих зажечь социальную революцию на

Западе", а "в случае неудачи социальной революции на Западе

русская революция обречена на разгром". [Железнодорожный

съезд. -- НЖ, 31 декабря 1917 (13 января 1918), No214 (208).

Прошьян выступал на съезде с речью на вечернем заседании 29

декабря 1917 года.] Левый эсер Шифер в речи на Первом съезде

ПЛСР в ноябре указывал, что уже самим фактом ведения перего

воров с империалистическими державами, революционеры

"отступили от главных задач международного социализма вы

звать всемирную революцию и заключить демократический мир

с демократией всего мира". Причину этой "капитуляции" Шифер

65

видел в слишком слабом интернационале. От нового Интернационала оратор требовал решительного выступления "с целью развязать мировую революцию" [Протоколы первого съезда ПЛСР, с. 99.] Камков, с рядом оговорок, тоже признавал, что "самая левая точка, на которой [раньше] стоял Ленин, [...] несомненно капитулировала" (там же) и что "вне мирового революционного движения, вправленного на полное сокрушение капитализма, попытка культивировать социалистический питомник в России есть при самом благосклонном отношении -- нелепость" (Наш путь, 1918, No 2, с. 219). С поддержкой лозунга мировой революции Камков выступил также на заседании ВЦИК, одобрившем неуступчивость советской делегации в Брест-Литовске: "Наша сила не штыковая, мы опираемся на силу [...] наших лозунгов [...] Мы настойчивы потому, что сила русской революции [...] -- это слабость германского империализма. Я вполне разделяю уверенность в том, что германским империалистам не удастся с той легкостью, как раньше, повести немецкие войска против русской революционной арии [...]. Гинденбург разобьется не о русские штыки, а о собственную демократию [...]. Такая попытка германского генералитета переполнит чашу терпения германской демократии, взорвет тот пороховой погреб, на котором сидят германские империалисты [...]. Наша сила в тех идеях, которые проводит русская революция [...]. Вот почему мы всецело поддерживаем действия нашей мирной делегации, не пошедшей ни на какие компромиссные сделки с германскими империалистами" (Протоколы II созыва, с. 167). За мировую революцию выступал левый эсер Карелин, заявивший, что советская Россия должна "возглавить социалистическую революцию и восстановить братство трудящихся всего мира" (там же, с. 130).

Так, против сепаратного мира выступил меньшевик-интернацио

налист Астров, доказывавший, что заключение мира "поможет

только германскому империализму больше закрепить свою силу и

в конце-концов погубить русскую революцию" [Съезд железно

дорожных рабочих. -- НЖ, 16 (29) декабря 1917, No 203 (197)].

Коллонтай: "На то мы и интернационалисты, чтобы работать не

на одну Россию, а на всемирный пролетариат. И мы верим, что

революционный факел, поднятый над Россией, зажжет пламя

революции всего мира" (Протоколы II созыва, с. 130).

"Мы переговоры мирные будем вести не с представителями немец

кого империализма, а с теми социалистами, усилиями которых

будет низвергнуто германское правительство. Спор между нами и