Крушение Римской империи

Константин пришел к выводу, что город Рим больше не может оставаться столицей империи. Отсюда трудно было осуществлять постоянный контроль за двумя жизненно важными границами — по Рейну и Дунаю на севере и по Евфрату на востоке. Прежние правители, ощущавшие ту же необходимость, время от времени перемещали свои резиденции в места, более близкие к обороняемым районам. Их любимым местом был Медиолан (Милан). Сам Константин жил в ряде других городов: Тревери (Трир) в Западной Германии, Арелате (Арль) в Южной Франции, Тицине (Павия) в Северной Италии, Сирмии (Сремска Митровица) на иллирийской (югославской) реке Сав (Сава) и Сердике (София) в Мезии (Болгария). Но теперь он решил, что идеальным местом для надзора за границами по Дунаю и Евфрату будет Византии на Босфоре. Здесь он основал свою новую столицу Константинополь (современный Стамбул).

Константин произвел и вторую революцию, официально обратив империю из язычества в христианство путем придания относительно небольшой и мало влиятельной христианской общине доминирующего положения в государстве. После его смерти империя осталась разделенной между тремя сыновьями покойного, из которых уцелел только Констанций II (337—361). В годы его правления неприятности как на северной, так и на восточной границах обострились. У Рейна его кузен Юлиан одержал важную победу над германцами при Аргенторате (Страсбург) в 356 году; пятью годами позже он стал императором. Известный как «Отступник», Юлиан возвращается к официальному язычеству. Но в 363 году во время персидской кампании он погибает, а его наследник, Иовиан, возвращает империю в христианство. В следующем году умирает и он.

Упадок и крушение

Сто двенадцать лет, начиная с этой даты и кончая крушением Западной империи, составляют период, которому, в основном, посвящена эта книга. О дате начала крушения империи ученые долгое время спорили. Школа историков-марксистов, опираясь на Арнольда Тойнби, заявляла, что кризис классической цивилизации, приведший к развалу Рима, начался в 431 г. до н. э., когда города-государства Греции начали военные действия друг против друга в Пелопонесской войне — за четыре века до этого только началась эра Римской империи, крушение которой это событие должно было обусловить.

Эдуард Гиббон занял совершенно другую позицию, отказываясь видеть что-либо опасное для империи шестью веками позже:

…Если бы попросили назвать период мировой истории, в течение которого человечество было наиболее счастливым и благополучным, то, без сомнения, это период от смерти Домициана до вступления на престол Коммода (96—180).

Последующие историки опровергали его оценку, указывая, что рабы, например, вряд ли были счастливы и благополучны и что многое из того, что стало плохим позже, несомненно, начало портиться во времена, которые Гиббон назвал золотым веком. Конечно, если мы ограничим «человечество» населением империи и учтем, как жило его большинство, то он, по-видимому, был недалек от истины.

Впоследствии, в третьем веке н. э., под объединенным напором внешних угроз и внутренних мятежей, империя начала разваливаться. Конечно, это был еще не конец, поскольку только значительно позже, на изломе пятого века н. э., начался окончательный развал.

Эта книга начинается с правления Валентиниана I (364— 375), когда спад только начался, в этот день Рим, казалось, был в зените своего могущества.

Валентиниан I

В 364 г. армия провозгласила Валентиниана I императором, и он оказался последним из действительно впечатляющих императоров Рима. Он был родом из Цибалае (Винковцы), в Паннонии (Югославия), высокий и сильный — чемпион по борьбе — с белокурыми волосами, серо-голубыми глазами, правильными чертами удлиненного лица и крупным прямым носом. Хотя враги насмехались над его низким происхождением, он был широко образован, хороший художник и скульптор.

Его характер приводил в замешательство: жестокий, подозрительный, злобный и истеричный. Не будучи праведным судией своих граждан, он решил править Империей по-своему. Однако Валентиниан был превосходный солдат и добросовестный работник, одаренный дикой энергией. Он ощущал себя обязанным государству и, что весьма необычно, обязанным простым людям. Это чувство сочеталось у него с отвращением к высшему классу Рима. Что еще более необычно для того времени, он верил в терпимость к различным религиозным мнениям. Несмотря на все свои недостатки, он был бы выдающимся человеком в любой эпохе, и только из-за укоренившийся традиции негативно относиться к деятелям поздней Империи большинство людей никогда ничего о нем не слышали.