Крушение великой империи. Дочь посла Великобритании о революционной России

Затем средние двери широко распахнулись, и камергер пригласил нас войти в большой зал, где был сервирован завтрак. Послы и министры с женами заняли места по старшинству за большим столом. Остальные могли сидеть или стоять, как им было угодно. Около круглых столов образовались довольно непринужденные кружки. Громадная толпа обступила роскошный буфет, занимавший весь конец зала. Здесь можно было наблюдать, как маленький секретарь китайского посольства пробирался под рукой огромного полковника в гусарской форме, чтобы достать особенно лакомый сэндвич. Секретарь австрийского посольства был до того увлечен разговором с кавалергардским офицером, что не замечал, что его бокал с шампанским достался турецким военным атташе. Далее болгарский и сербский дипломаты почти одновременно тянулись к шоколадному мороженому, потом замечали друг друга, нахмуривались и с преувеличенной вежливостью начинали уступать друг другу место. Красавец-конвоец в красной черкеске почтительно кланялся перед смущенным японским дипломатом. Высокий испанский дипломат поедал фруктовый компот, прислушиваясь к белокурому скандинаву, который на ломаном французском языке старался ему объяснить прелести зимнего спорта. А между тем придворные в золотых мундирах старались не терять драгоценного времени и отдавали честь омарам, цыплятам и тортам со сбитыми сливками.

В это время рабочие уже стали разбирать на набережной Иордань, и прорубь на Неве начинала затягиваться слоем льда.

Кроме этой ежегодной церемонии в день рождения и именин государя происходило торжественное богослужение в Казанском соборе. Золотые иконы, зеленые, алые, фиолетовые облачения духовенства, шитье и пестрота разнообразных форм военных и дипломатов, мерцание тысяч свечей, рваные знамена, украшенные наполеоновскими орлами, которые висели между мраморными колоннами величественного собора, – все это делало эту русскую святыню похожей на какой-то ларец с драгоценностями. Обыкновенно эти службы казались бесконечными. Иностранные дипломаты раздраженно жаловались на духоту и на отсутствие стульев в православных храмах и не могли переносить запаха ладана. Я же была тогда еще молода, и мне очень нравились окружавшее нас великолепие, яркие краски, поразительное пение хора и глубокая октава протодиакона, возглашавшего царское многолетие.

Однажды происходили похороны одной старой великой княгини в Петропавловском соборе, где хоронили всех членов династии Романовых, начиная с императора Петра Великого. Был прекрасный безоблачный летний день. Служба длилась в течение трех часов. Темный полумрак собора рассеивался неясным мерцанием свечей, которые должны были во время панихиды держать в руках присутствовавшие. Под черным бархатным балдахином, отороченным горностаем, стоял открытый гроб, около которого находились на дежурстве четыре статс-дамы в черных платьях со шлейфами. Все присутствовавшие дамы были в глубоком трауре, также со шлейфами и креповыми вуалями. Яркими пятнами выделялись парадные мундиры военных. Торжественное пение хора поднималось к куполу и оттуда падало волнами удивительной гармонии. Время от времени кто-нибудь из присутствовавших неловко переминался с ноги на ногу и слышался усталый вздох. Одна из статс-дам, дежуривших у гроба, упала в обморок, и ее пришлось вынести. Жена секретаря американского посольства чуть не выронила горящую свечу, и это обстоятельство вызвало волнение в среде окружающих.

По окончании отпевания все члены императорской фамилии должны были подходить к гробу и целовать открытое лицо мертвой великой княгини. Затем гроб был закрыт, и вся процессия двинулась к мавзолею. Здесь в полу был приготовлен склеп для последнего упокоения усопшей; гроб был опущен в могилу и засыпан цветами. Наконец все было окончено, и мы, жмурясь от яркого солнечного света, вышли из собора. Вернувшись домой, мы с наслаждением сняли траурные черные платья и длинные креповые вуали.

Мне случалось присутствовать и на более радостных празднествах, как, например, на блестящих смотрах в Красном Селе, когда бесконечные ряды русских гвардейцев проходили церемониальным маршем мимо государя, на открытии памятников и на ежегодных полковых праздниках Конной Гвардии, когда гиганты, в белых мундирах, золотых кирасах и касках с золотыми орлами, встречали государя и великих князей звуками полкового марша и криками «ура».

С января 1913 года в Петербурге началось торжественное празднование трехсотлетия Дома Романовых – большой исторический юбилей, к которому задолго готовились и который с нетерпением ждали.

Все надеялись, что во время этих празднеств царская семья несколько выйдет из своего обычного уединения и что государь расширит полномочия Государственной думы. Однако эти надежды не оправдались: государь в своем манифесте совершенно не коснулся этого вопроса, бал состоялся лишь в Дворянском собрании, а в Зимнем дворце было устроено два приема для высших чинов империи и дипломатического корпуса, на которых присутствовала вдовствующая императрица. Молодая же императрица в этих приемах не участвовала.