Крутая Бамбина

— Гущин, говори давай, не тяни резину! Мы договаривались ничего от друг друга не утаивать.

— Знаешь, любимая, я не виноват, что ты сейчас по жрачке хозяина скучаешь. Что, думаешь, я не вижу, как ты на плиту его вылупилась и слюни пускаешь?! Голова твоя только о желудке думает и слушать не хочет, о чем я тебе говорю.

Я покраснела и, подвинув к себе ненавистную кашу, буркнула:

— Ничего я на плиту не смотрела. Я задумалась! Что, я теперь и подумать не могу?

Ужасная каша! Даже не сладкая. Только пахнет вкусно.

— Кашу готовил он, — быстро сказал Гущин. — Без любви, — добавил он и подставил мне варенье. — Шутка, это я готовил и с большой любовью к тебе, дорогая моя!

— Так ты мне скажешь, чем там Лена вас пугает?

— Ну, не пугает… Ты сама прослушала все, так что, моя совесть чиста. Ревнуй, любимая! Здоровая ревность полезна в отношениях.

— Гущин!

— В общем, Лена всю ночь ныла, что злобный финдир задолжал ее любезному ныне покойному мужу кучу бабла и отдавать не хочет. А она, несчастная одинокая мать, на мели сидит и скоро будет вынуждена побираться. Если это так, то у финансового действительно была причина грохнуть товарища.

— Мне в это не верится, — сказала я и запила жуткую кашу кофе. Даже смородиновое варенье ее не спасло.

— Мне тоже информация показалась фейковой. Но нужны доказательства. Таис на многое может пролить свет. Так что, мы сегодня к ней поедем и поболтаем.

— Ага, так она и рассыпалась перед нами в откровениях!

— Вик, кушать захочешь, не так Тасю разболтаешь. Я тебя на обед не повезу, если ты ее откровенничать не заставишь.

— Я?!

— Ну, не я же! Я — шофер, твой слуга… С чего ей плакать в мою жилетку?

— Лена же всю ночь ревела, и ничего, понравилось!

— Так эта одержимая! Ты не сравнивай…

Глава 5.2

В общем, этой ни к чему не приводящей перепалкой закончился наш «романтичный» завтрак. Мы так увлеклись, кому из нас разговаривать с Таис, что забыли о времени. И когда опомнились, Гущин взял на себя роль моего начальника и заорал:

— Любимая, меня твой генеральный на пушечный выстрел к тебе больше не подпустит, если мы хоть на минуту опоздаем к врачу! Давай, шевели ластами. Хочешь, я сам тебя одену? Так быстрее будет.

Я стояла и растерянно смотрела на пустую вешалку, где накануне оставила новую куртенку, подаренную мне Гущиным. Неужели я такая дура и разделась вчера в спальне? Нет, клянусь, я вчера ее здесь оставила! Я хотела было отправиться в комнату, но меня остановил Гущин:

— Что с тобой? Нам ехать пора! Вика, живей!

— Я куртку потеряла, — не веря своим глазам, пролепетала я и бросилась в спальню, услышав за спиной голос Сергея:

— Говорю, у тебя ранний склероз!

В своей комнате я ее тоже не смогла найти. Сколько бы я ни передвигала вешалки, ее не было нигде! Я стояла в оцепенении, пытаясь понять, куда делась куртка, и в этот момент в комнату ввалился Сережа.

— Вик, хе! — Гущин, смеясь, подошел ко мне с полушубком в руках. — Похоже, нашему начальству мой подарок пришелся не по вкусу. Гляди, что он тебе оставил.

Я онемела, разглядывая эту красоту. Белая, легкая, нежная шубейка с черными крапинками…

— Настоящая… — прошептала я.

— Ага, если не ошибаюсь, рысь. Теперь у тебя внешний вид будет соответствовать внутреннему.

Я стояла и, как завороженная, гладила рукав шубы. Меня привел в себя голос Гущина:

— Вика, одевайся! Ты хочешь, чтобы меня твой бисексуал выгнал? Он тебе найдет другую няньку, вот увидишь!

Я рассмеялась.

Гущин меня уже насильно нарядил в дорогой подарок Высоковского, потому что я отказывалась его принимать. Только уговоры Сергея заставили меня сдаться:

— Для всех ты — его невеста, а потому обязана выглядеть соответственно статусу жениха, — убеждал он, выдворяя меня на улицу. Там нас ждал еще один сюрприз.

Только мы вышли на крыльцо, как на нас набросилась толпа. Я не сразу сообразила, что это репортеры с журналистами. Как они прорвались на наш участок за закрытый забор — оставалось только догадываться. Ведь даже для того, чтобы попасть в поселок, требовался пропуск! Но, видимо, журналистам все по плечу. Гущин же как-то оказался здесь с первого дня. Увидев своих, он совершенно не растерялся и, словно звезду, загородил меня собой и стал усаживать в свою машину.

— Вы кем ей приходитесь?

— Как часто вы встречаетесь?

— Правда, что вы живете шведской семьей?

Раздавались голоса из толпы. Услышав такое про себя, у меня сердце вырывалось наружу. Так и хотелось закричать на них: «По какому праву вы лезете в частную жизнь?!». Гущин, по-видимому, тоже не мог стерпеть «шведской семьи» и остановил журналистов со словами:

— Э! Э! Я всего лишь шофер! Простой шофер. На этом интервью окончено.

Сергей сел за руль. Ворота автоматически открылись, и мы медленно выехали на дорогу.

— Черт! Кто их сюда пропустил? Пристали, как к голливудской актрисе! Тоже мне, нашлась знаменитость одноглазая! — усмехнулся он, взглянув на меня, и мы вместе рассмеялись.

Я смеялась, скорее всего, из-за нервов. Уж никак не ожидала к своей персоне такого пристального внимания.

— Возьми, — Гущин вытащил знакомый до боли травматик из бардачка.