Крутая Бамбина

Прошло еще две недели. Гущин выполнял свои обещания. Меня показывали по «Культуре» и по другим каналам. Гущин связался со знаменитыми блогерам. О моей предстоящей выставке знал даже самый ленивый и глухой. А про таинственную картину судачили и уже критиковали все, кому не лень. Меня это забавляло. Ведь я ее так и не нарисовала! Как можно судить о ней, не видев ее в глаза?

Всякий раз, когда я бралась за написание сего шедевра, любая идея мне казалось бредовой и банальной.

И в этот вечер я стояла над мольбертом так и не зная, что же мне нарисовать. Идеи бегали, но все какие-то были неинтересными… Голова уже трещала от напряжения. И, к счастью, меня отвлек звонок мобильного.

— Да!

И что же я так ору?

— Чувствую, у тебя пахнет жареным, — сказала Алина. — Привет. Ты так и не позвонила сегодня.

Ах да! Я же должна была сказать ответ…

Я уже вдохнула в полную грудь, чтобы ответить твердое «нет». Но она перебила меня:

— Слушай, есть нетелефонный разговор. Ты сможешь подъехать через два часа к ресторану, где было последнее пати?

— Это на Дмитровском?

— Умничка, — похвалила она меня. — Все помнишь. Ну все, договорились. Я тебя жду.

Алина повесила трубку, а я удивилась: это когда я согласилась? И на чем я попаду в Москву да еще вечером, ближе к ночи?!

Я набрала номер Алины, но она была недоступна. И что-то мне подсказывало, что ее мобильник отключен не просто так. Она специально не доступна, чтобы я приехала.

В спешке я нарядилась в один из своих новых костюмов, которые закупил для меня Гущин для интервью.

Благо, я сегодня выступала на радио, и макияж мне уже сделали. Так что, о внешности мне заботиться не пришлось. В Москву поехала я на такси. В дороге я почти знала, о чем предстоит разговор с Алиной. Точнее, о ком. И внутренне я готовилась к обороне.

Но в ресторане меня ждал сюрприз. Михаил в черном костюме с букетом цветов пошел ко мне на встречу. Голос у меня куда-то пропал. Я прохрипела:

— Неожиданно…

— А я как раз тебя долго ждал… — он пододвинул мой стул и сам присел напротив.

Мой букет официант быстро поставил в вазу, и нам подали меню. Я листала его, ничего не соображая. Вот честно, не до еды мне было.

Он нарядился, с цветами привалил — весь такой светлый, чистый и душистый…

Зачем?!

— Почему ты домой не вернулась? — наконец, спросил он.

— Домой, как раз, я вернулась, — подчеркнула я.

— Сейчас твой дом — у меня, — сказал он так мягко, что мне стало стыдно.

Я мысленно сбросила это нахлынувшее чувство и возразила:

— Нет. Я на тебя больше не работаю.

— Я знаю, — Миша позвал официанта и сделал заказ для себя. Затем взглянув на меня, он понял, что я не определилась. И тогда сам заказал мне явства. Официант разлил вино по фужерам и ушел, а Миша продолжил:

— Я читал про тебя… Ты делаешь успехи… — он в меня вглядывался. А мне было неловко. — Скажи откуда у вас столько денег? — наконец, спросил он.

— Каких денег? — не поняла я.

— Провести такую мощную пиар-компанию.

Вот, правда, я не понимала, о чем он говорит.

— Я ничего не платила. Это все Гущин… — ответила я.

Миша усмехнулся:

— Он олигарх?

— Да нет, живет на частной.

— Не похоже. Что ты про него знаешь?

Вот не пойму, он меня о Гущине пригласил поговорить?! Я нервно гавкнула:

— Что он честный и хороший друг.

Михаил тихо засмеялся:

— Френд-зона? Он об этом знает?

— Тебя так беспокоит Гущин? — взбесилась я. — Ты для этого меня пригласил?

— Нет, — вяло ответил Миша. Лицо его было расслабленным и уставшим. Я еще подумала: сколько же он работал? — Хотел тебя увидеть.

Глаза его улыбались. Мне дико хотелось с ним целоваться, опять валяться полдня в кровати и смеяться по пустякам…

Но это же все ложь. Это все было не по-настоящему…

Не понимаю, почему он сейчас меня не отпустит?

— Я скучал… — добавил он.

Но я в это не никогда не поверю. Скучал — позвонил бы!

— И все? — сквозь зубы выдавила я.

— Нет.

— А вот это уже ближе к правде, — сказала я. — Говори.

Тут подошел официант и поставил наши салаты. Есть мне не хотелось. А Миша поднял бокал и сказал:

— За твою выставку?

Значит, он в курсе… И не обижен, что я его променяла на творчество? Или делает вид?..

Миша всего лишь пригубил вино. Он не сводил с меня глаз. Какой же у него сладкий взгляд. Глядя на него, можно чай пить без сахара. И вообще отказаться от десертов.

— Что хотел? — спросила я, понимая, что еще немного, и за ним на край света убегу.

— Чтобы ты вернулась.

— Нет, — отрезала я. — Я больше не охранник.

Миша снова засмеялся и сказал:

— Ты — девушка с дулом. Как тебя твой журналист называет? Крутая бамбина?

— Я — художник, — ну, не хотела я, чтобы он во мне видел киллера или снайпера какого-нибудь…

— Еще ты моя девушка, — добавил он.

— Я больше не играю в эти игры. Убийцы пойманы. Все закончилось.

— Или только начинается?..

Да чего же он так лыбится? Я что, ему вечной прислугой поклялась быть?

— Да, начинается, — перевела тему я. — Моя новая жизнь, — я отпила вина. — За мою выставку.

Сладкий терпкий вкус. И в то же время мягкий. Как сам Мишка… Он такой же…

— Я согласен, — сказал он. — Тебе никто не будет мешать твоей творческой карьере. И твой нянь, Гущин, для меня не помеха.