Крутой секс

– Да, я слышал, он хочет оттяпать особняк у этого… как его… Беноно, запыжить туда римскую мозаику и жить по-царски…

– Скажите, а где дверь, ведущая к ВИП-кабинам?

– поинтересовался Сева, когда разговор про особняк закончился.

– Вон там, – кивнул мужчина.

– Спасибо, – сказал Сева и поднялся. – Пойдемте, профессор, пересядем поближе. Там нам будет легче контролировать появление нужного нам лица.

Они перебрались к нужному входу-выходу.

– Смотрите, кто рядом с нами! – прошептал профессор. – Настоящий негр!

Действительно рядом сидел темнокожий африканец в белоснежном халате. Увидев, что его рассматривают, он приветливо сказал почти по-русски:

– Исдраствуйте.

– Приветствую вас, – отозвался Потапов.

– Неплохо говорите по-русски, – сказал Сева.

– Учился в Москве, – сообщил африканец.

– Послушайте! – зашипел Севе в ухо с другой стороны профессор. – Вы слышали: тот человек, рядом с которым мы сидели, сказал, что кто-то собирается отобрать особняк у какой-то фирмы.

– Это куда хотят запыжить римскую мозаику? – уточнил Сева.

– Да. Надо будет сообщить Роману Степановичу. Я на всякий случай запомнил название фирмы: Беноно.

Негр, очевидно, уловил громкий профессорский шепот, потому что вдруг сказал:

– Беноно – это не фирма, Беноно – это я. Точней – Беноко Меноно.

– Вы? – поразились Чикильдеев и Потапов.

– Да, – подтвердил негр. – Я родственник президента и посол великой африканской страны… (в этот момент кто-то шумно спрыгнул в бассейн, и название страны осталось нерасслышанным). Наше посольство находится в старинном особняке. Кое-кому этот особняк понравился.

– Все ясно, можете не продолжать, – сказал Сева. – Но неужели даже посол великой дружественной страны ничего не может сделать?

– Не могу. Потому что этот нехороший человек утверждает, что у него в руках один важный чемоданчик.

Профессор и Сева подпрыгнули, словно их принялись кусать блохи. Хотя совершенно очевидно, что не может быть блох в бане, особенно в такой крутой.

– Простите, о каком чемоданчике вы говорите? Случайно не о таком… – Сева показал руками. – металлическом?

– Да, кажется, он такой, – сказал африканец.

Сева и профессор взволнованно переглянулись.

– И… и что у него внутри случайно не знаете?

– Знаю. В том числе в нем кассета с видеозаписью.

Сева и профессор снова переглянулись, на этот раз озадаченно.

– Если бы в нашем была кассета, она бы в нем ездила и гремела, – сказал Сева.

– Может, мы просто мало его трясли? – предположил Потапов.

– Вы видели мой чемоданчик? Это правда? – спросил африканец, тоже придя в волнение.

– Боюсь, мы видели не ваш, – вздохнул Сева.

– Простите, – вмешался голый мужчина сбоку. – Я случайно услышал ваш разговор. Нельзя ли чуть подробней про чемоданчик? В нем не было каких-нибудь документов насчет харьковского «Турбоатома»?

– Нет-нет! – поспешно сказал Сева. – Это совсем другой чемоданчик, уверяю вас!

– Жаль! – сказал мужчина. – А по описанию ваш чемоданчик очень похож…

– А что там такое на этой кассете? – спросил негра профессор.

– Да, – подхватил Чикильдеев. – Почему вы так этой кассеты боитесь?

– Это вопрос политический, – сказал африканец. – Дело в том, что в юности я влюбился в третью жену президента и сделал себе на груди наколку, как занимаюсь с ней сексом. По пьянке показал татуировку другу по университету Лумумбы, а тот заснял это на видео. Теперь друг стал большим бизнесменом и говорит: «Дочке нужен особнячок. Почему в русском особняке должен жить какой-то негритос?».

– Надо же, какая история! – сказал Сева.

– Однако с вашей стороны неосторожно ходить в баню с таким компроматом на теле! – добавил профессор Потапов.

– На моем теле уже все в порядке, – сказал африканец. – А вот на кассете…

– Вы убрали татуировку! – догадался Сева.

– Нет. Я подрисовал третьей жене бороду. Борода закрыла ее грудь и получился наш знаменитый эстрадный певец.

– А за певца ничего не будет? – обеспокоенно спросил Сева.

– Ничего. У президента самого на груди – крутой секс с богом Бамбу-Мамбу. Тут главное соблюсти субординацию. Вот если бы оказалось, что бородатый похож на кого-нибудь из глав движения неприсоединения, то это было бы не по чину.

– Да, нелегко быть родственником президента, – сказал Сева. – А я вот могу вытатуировать на себе все, что захочу. Наверное, потому мне ничего не хочется. Лучше уж не иметь никаких наколок.

– Почему же! – возразил африканец. – У моего дяди на каждой ягодице наколото по кочегару, каждый с длинной кочергой. Когда дядя идет, они у него шуруют – понимаете где?.. Президент так смеялся, что сделал его премьер-министром.

– Куда катится мир! – вздохнул Сева.

– Достоевский обещал, что его спасет красота, – сообщил профессор.

– Значит, мой особняк спасет мир, – сказал Беноко Меноно.

– И мой тоже, – снова присоединился к беседе мужчина сбоку. – Он у меня совсем игрушка, с мраморными плинтусами…

Больше ничего про замечательный особняк Севе и прочим узнать не удалось, потому что на территорию бассейна вбежали люди в камуфляже, с масками на лицах и с короткими автоматами в руках. Один из них тут же прокричал: