Крутой сюжет 1993, № 1

Он был очень взволнован. Пресса во всю расписывала находку машины шоколадного цвета с трупом седой дамы в Ланьи.

— И об этом мы тоже поговорим.

Однако лишь только комиссар направился к двери кабинета, как его задержал звонок телефона. Потом явился инспектор с докладом. Не выдержав, судья позвонил Люка:

— Комиссар все еще у себя?

— Хотите, чтобы я позвал его?

— Нет, я думаю, он занят. Он наверняка вот-вот поднимется.

В десять с четвертью он наконец решил позвонить Мегрэ:

— Извините, что я вас беспокою. Представляю, как вы загружены. Но дело в том, что я вызвал Стювеля на одиннадцать часов, а мне не хотелось бы начинать допрос, не повидавшись с вами.

— Вас очень обеспокоит, если допрос превратится в очную ставку?

— С кем?

— Возможно, с его женой. Если вы позволите, мой инспектор сразу же ее найдет.

— Вам нужен официальный вызов?

— Это не потребуется.

Месье Доссен прождал еще добрых десять минут, просматривая дело. Наконец в дверь постучали, он чуть не бросился к ней, но увидел, как боком, с чемоданом в руке в нее протиснулся Мегрэ.

— Вы уезжаете?

По улыбке комиссара он все понял и, не веря глазам, пробормотал:

— Чемодан?!

— Смею вас уверить, он тяжелый.

— Теперь у вас есть доказательства?

Он словно сбросил тяжкий груз. Систематическая кампания, проводимая Филиппом Лиотардом, почти доконала его, ведь именно он нес ответственность за содержание Стювеля в тюрьме.

— Он виноват?

— Вполне достаточно для того, чтобы уйти в тень на несколько лет.

Еще с вечера Мегрэ знал содержимое чемодана, но вновь принялся за его изучение. Словно Дед Мороз, одаривающий детей подарками, он испытывал при этом удовольствие.

Этот коричневый, перевязанный веревкой чемодан был тяжел от того, что в нем находились металлические пластины, немного похожие на штампы переплетчика. Однако в действительности это были штампы различных государств. Особенно много было относящихся к Соединенным Штатам и к республикам Южной Америки.

Там были также и каучуковые штампы, наподобие используемых в мэриях и муниципалитетах.

Все это было старательно уложено, словно образцы товаров коммивояжера.

— Это работа Стювеля, — объяснил Мегрэ. — Его брат Альфред поставлял образцы и чистые бланки паспортов. По этим экземплярам я могу судить, что они не поддельные, а выкрадены в консульствах.

— И долго они занимались этим делом?

— Не думаю. Судя по банковским счетам, не более двух лет. Этим утром я обзвонил большую часть банков в Париже, и именно это помешало мне подняться к вам раньше.

— У Стювеля есть счет в банке на улице Сент-Антуан, не так ли?

— А другой у него в американском банке на Вандомской площади, еще один — в английском банке. На этот час мы нашли пять разных счетов. Начало положено два года назад, что совпадает с датой, когда его брат обосновался в Париже.

Шел дождь. Было сумрачно и тихо. Мегрэ сидел у окна, покуривая трубку.

— Видите ли, господин судья, Альфред Мосс не принадлежит к категории лиц, занимающихся подделкой документов профессионально. Те имеют только одну эту специализацию и в основном ее придерживаются. Я никогда не видел ни карманного вора, ставшего грабителем, ни грабителя, подделывающего чеки или занимающегося кражами со взломом.

Альфред Мосс был клоуном, а до того акробатом. Лишь в результате своего трагического падения он ступил на скользкий путь. Возможно, ошибаюсь, но мне сдается, что первое преступление им совершено случайно. Тогда, используя свое знание языков, он нанялся переводчиком в один из крупных отелей Лондона. Представилась возможность стащить украшения, и он ею воспользовался. Но безбедно просуществовал недолго, ибо у него, и это я тоже узнал сегодня утром, был порок: он играл на скачках.

Как все любители, Мосс не специализировался в каком-либо одном виде краж. Отсюда и результат: удача редко ему сопутствовала, и все же он ни разу не был осужден.

Постарел, засветившись во многих столицах, попал в черные списки больших отелей, где имел обыкновение орудовать.

— И тогда он вспомнил о своем брате?

— Вот уже два года, как контрабанда золота, последнее его занятие, не приносила больше доходов. А цены на фальшивые паспорта, особенно американские, стали достигать астрономических размеров. Видимо, ему подсказали, что переплетчик, имеющий дело с металлическими гербами, без труда справится с официальными печатями.

— Меня больше всего удивляет, как Стювель, которому это совсем без надобности, взялся за такое дело. По крайней мере, он жил двойной жизнью, о которой мы ничего не знаем.

— Да и не было у него никакой двойной жизни. Нищета, реальность, с которой он познакомился в детстве и отрочестве, порождает два сорта людей: расточителей и скупцов. Чаще она родит скупердяев, поскольку страх вернуться к прежней жизни в них настолько велик, что они готовы на все, лишь бы застраховаться от этого.

Если я не ошибаюсь, Стювель как раз тот случай. В этом убеждает хотя бы список банков, где он имел вклады. Делал небольшие вклады в разных местах.

— А я-то думал, он практически никогда не покидал свою жену.