Крутой вираж

Один за другим бомбардировщики выходили на связь и сообщали, что возвращаются на базу. Все, кроме «Чарли» и «Джорджа».

Дигби позвонил в Лондон, после чего сказал Харальду:

— Новая схема сработала. Потери минимальные.

Самолеты начали приземляться на рассвете. Дигби вышел на летное поле, Харальд с Карен последовали за ним.

Приземлились все, кроме «Чарли» и «Джорджа».

Барт Хор домой не вернулся.

Харальдразделся и надел пижаму, которую одолжил ему Дигби. Ему бы радоваться — он перенес тяжелейший перелет, передал англичанам важнейшую информацию, которая спасла жизни сотен летчиков. Но гибель Барта и горе Дигби напомнили Харальду об Арне, о Поле Кирке и о других датчанах, которых посадили в тюрьму и, скорее всего, казнят за то, что они принимали посильное участие в борьбе с немцами.

Через некоторое время к нему зашла Карен. Вид у нее был строгий и торжественный. Она легла с ним рядом, и он обнял ее. Она расплакалась. Он не стал спрашивать, почему она плачет. Он знал, что думает она о том же, о чем он. Так, в слезах, она и заснула.

Он тоже задремал. А когда открыл глаза, сквозь занавески светило солнце. Харальд, затаив дыхание, смотрел на девушку, которую держал в объятиях. Сердце его готово было разорваться от любви и нежности.

Наконец и она проснулась. Улыбнулась, сказала:

— Доброе утро, милый! — и поцеловала его.

Через три дня объявилась Гермия Маунт.

Харальд с Карен зашли в паб неподалеку от Вестминстерского дворца, где у них была назначена встреча с Дигби, и увидели за столиком ее.

— Как же ты добралась до дома? — спросил Харальд. — В последний раз я тебя видел, когда ты била госпожу Йесперсен чемоданчиком по голове.

— В Кирстенслоте поднялась такая суматоха, что мне удалось ускользнуть незамеченной, — сказала Гермия. — За ночь я добралась до Копенгагена. А потом уехала тем же путем, каким попала туда: от Копенгагена до Борнхольма на пароме, потом на лодке до Швеции, а из Стокгольма самолетом.

— Наверняка все было не так просто, как вы рассказываете, — заметила Карен.

Гермия пожала плечами:

— Это не идет ни в какое сравнение с тем, что пришлось испытать вам.

— Я всеми вами горжусь, — сказал Дигби и взглянул на часы. — Нам пора на встречу с Уинстоном Черчиллем.

Премьер-министр ждал их в подземном бункере, в котором во время войны заседал кабинет министров.

— Так вы — та самая девушка, которая перелетела Северное море на «Тайгер моте»? — спросил Черчилль, пожимая Карен левую руку.

— На «Хорнет моте», — поправила она. — У «Тайгер мота» открытая кабина. В нем мы бы умерли от холода.

— Ах, да, извините. — Он повернулся к Харальду. — А вы — тот самый паренек, который придумал летать вереницей!

— Эта идея возникла в ходе обсуждения, — сказал Харальд смущенно.

— Я слышал другую версию, но ваша скромность делает вам честь. — Черчилль взглянул на Гермию: — А вы все организовали! Мадам, вы стоите десятка мужчин.

— Вы мне льстите, сэр, — ответила она.

— Благодаря вам мы вынудили Гитлера отозвать с русского фронта сотни самолетов. Это очень помогло нам заключить союзнический договор с Советским Союзом — я, к вашему сведению, подписал его сегодня. Великобритания больше не одинока в борьбе с нацизмом. У нас теперь есть могущественный союзник. А Россию никому не сломить! Ну, чем вы собираетесь заняться дальше? — спросил он Карен и Харальда.

— Я бы хотел поступить в Королевские военно-воздушные силы, — не задумываясь, ответил Харальд. — Хочу научиться летать. И хочу помочь освобождению моей родины.

— А вы? — обернулся Черчилль к Карен.

— Боюсь, летчиком мне стать не позволят, но если в военно-воздушных силах имеются вспомогательные женские батальоны, я бы хотела служить в одном из них.

— А мы хотели предложить вам нечто иное, — сказал Черчилль.

— Мы предлагаем вам обоим вернуться в Данию, — продолжила Гермия.

Этого Харальд никак не ожидал.

— Сначала мы пошлем вас на шестимесячные курсы, — продолжала Гермия. — Там вас научат обращаться с рацией, пользоваться оружием. А потом с поддельными документами перебросят в Данию. И вашей задачей будет организация там Сопротивления.

У Харальда забилось сердце.

— А я уже настроился стать летчиком.

— Тысячи юношей мечтают летать. Но пока что мы не нашли никого, кто бы подошел для того задания, которое мы хотим поручить вам. Вы датчане. Вы знаете страну, говорите по-датски. Вы доказали, что смелы и решительны. Скажем так: если этого не сделаете вы, никто другой этого не сделает.

Воле Черчилля противиться было трудно — да Харальд и не собирался. Ему представлялся случай заняться тем, чему он давно мечтал посвятить себя. Харальд взглянул на Карен:

— Ну, что скажешь?

— Мы будем вместе, — сказала она так, словно это было для нее важнее всего.

— Значит, согласны? — спросила Гермия.

— Да, — ответил Харальд.

— Да, — повторила Карен.

— Отлично, — сказал премьер-министр. — Решено.