Кружевные закаты

«Опять она», – взорвалось в сознании Николая. От его долгого каждодневного спокойствия с редчайшими вспышками негодования не осталось и следа. Он вскочил, и, бередя крупную черную фигуру нежеланного гостя неистовым ненавидящим взглядом, понесся на него, сбив с ног и покатившись в овраг. «Снова проклятый этот спуск!» – проносилось в его голове, жаждущей крови и отмщения. Воспоминание об искалеченной ноге Дмитрия внезапно отчетливо подбодрило его. «Так вам, голубчики», – сказал бы он вслух, если бы тяжелый удар Виктора не застиг его врасплох и не облил жгучей беспощадной болью. Едва дыша, Николай плохо различал очертания человека, которого видел впервые в жизни. Глаз его заливала кровь, и ядреный привкус железа лез в рот, заставляя отплевываться.

Николай Литвинов впервые боролся с другим мужчиной так, по-мужицки, кулаками, и это разбередило в нем потаенную земельную ярость, доходящую до животного состояния. Раньше в благородном кругу скрывания и скатывания собственных эмоций в угоду выгоде и так называемому изяществу ему приходилось срывать злость на представителя одной с ним социальной ниши вызовом на дуэль, напыщенным и сквозящим, пропитанным презрением и высокомерием. Две посланные картели закончились мирным договором, третья – увечьем Дмитрия. Пусть аристократию с ее утонченностью чувств сами ее представители с гордостью принимали за искренних безмятежных людей, основываясь на принципе: «Чистая кожа, безупречные манеры – утонченное мышление», Литвинов догадывался, из какого теста по-настоящему был соткан его класс, но любил его, принадлежал ему безраздельно и, несмотря ни на что, плясал по его правилам, в душе уважая. Но сейчас… Сейчас он даже упивался проснувшимся в нем зверем. Даже почти слышимый хруст кости Дмитрия Мартынова от посланной Николаем пули так не вбудоражил его.

Не важна была уже Анна, он не чувствовал боли от ее очередного предательства, не думал о смерти, о том, как жалко и отвратительно смотрится с лицом, превращенным в месиво. Сейчас вес имел лишь исход поединка и то, сможет ли он доказать пришельцу, кто хозяин на этой территории. Словом, Николай самозабвенно торжествовал от того, что такая возможность вообще ему выпала.

Тем не менее Виктор преследовал совсем другие цели. Поняв, что противник силен, он стал действовать жестче, хотя первоначально имел лишь смытое намерение припугнуть распоясавшегося супруга, и сам не заметил, как кинул его в реку. На какой-то короткий миг он заколебался, не вытащить ли задыхающегося, ослабленного Николая на сушу и продолжить на ней, но жестокость, вырабатываемая и поддерживаемая годами, победила. Этот человек должен был заплатить не только за истязания жены, но и за свою непримиримость, чтобы Виктор с уверенностью мог сказать, что он сильнее. Николай не заслуживал снисхождения и передышки.

Когда Виктор, грозный и тяжело дышащий, перепачканный собственной кровью и кровью соперника, вошел в озеро, он не заметил, чтобы Николай поднялся после того, как упал на воду, ослабев и борясь с внезапной судорогой холода и напряжения.

60

За день до этого Анна спала безмятежным безразличным сном закормленной хозяйки, обязанности которой составляло разве что потискать ребенка на завтрак и обед. В соседней спальне под розовым чисто выстиранным балдахином мирно посапывала Антонина. Ночь была тиха и до того чиста, что брала оторопь, и впереди маячила череда мирных непримечательных дней в этой удушающей неге.

Внезапно до слуха Анны донесся какой-то настораживающий шорох. Она недовольно дернулась и снова затихла. Но шум продолжился с завидным постоянством. Сонная Анна села на постели, едва раздирая глаза. Удушающие кружева на ее ночной рубашке схватили ее за шею. Тут она с ужасом различила отчетливые дерзкие шаги по второму этажу. Мужские шаги возле комнаты Антонины. Малютки Антонины. Гонимая страхом за ребенка, Анна, преодолевая собственное оцепенение от испуга, пробралась к двери. «Я же совсем беззащитна», – подумала она, отпирая дверь.

Прямо перед ней, страшный в сгущающемся отблеске мутных от зарева луны зеркал, возвеличивался Виктор. Анна вскрикнула, инстинктивно вцепившись в ручку двери и рассыпая проклятья, что это не нож.

– Что… Что вы тут делаете? – нашла в себе силы произнести госпожа Литвинова, распылившись его слабой улыбкой.

– Моя дорогая, не пугайтесь так, – ответил Виктор, выступая вперед и проталкивая ее в глубь спальни, в круге которой угрожающе горела свеча.

– Не пугаться?! – воскликнула Анна, поддаваясь внезапно свалившемуся на нее бешенству. – Вы атаковали мой дом посреди ночи, пока моего мужа нет поблизости и некому меня защитить!

– Кто же повинен, что бывалый солдат обвел вокруг пальца ваших стражников, – пожал плечами Виктор и остановил свой выжидающий ехидно – подобострастный взор на Анне.

– Убирайтесь немедленно! Честь ничего не значит для вас?