Кружевные закаты

Сначала Яня считала ее идею бредовой, вопиющей, кощунственной… На этом у нее заканчивались эпитеты. Но та была в безвыходном положении, Янина чувствовала, что переубедить ее будет стоит больших усилий. Это с виду она была мягкой и уступчивой, как воск… Но сестра знала, какие на самом деле бродят бесы в душе Анны. Посему Янина поняла, что отговаривать сестру ей будет дороже, и отказалась от этого. Да и зачем? Разве не были между ними постоянные недопонимания и мелкие обиды? Анна вознамерилась и Тоню увязать с собой, но Яня так взбеленилась, что самым жестким из всех своих возможных тонов заявила, что не позволила везти ребенка на верную смерть – за это время она прикипела уже к племяннице. И чуть было не стукнула кулаком по столу.

Анна колебалась, Янина была непреклонна и подводно гнула свою линию, затаив в душе план. В ярости она топала по комнате, едва не сваливая юбкой безделушки на маленьких смешных столиках.

– Ребенку не место на каторге в кошмарных условиях, – был ее вердикт.

– Но я нужна им обоим, – голосила Анна, утирая слезы, успокаиваясь и черед мгновение разражаясь новым потоком.

В этом вечном обрушивающемся на каждое движение души затуманивании ребенок стал избавлением, Анна не представляла, как оставит свою девочку. И в то же время она чувствовала, что без искупления не сможет жить дальше. Что мешало ей, почему, достигнув благоденствия, она опять была не удовлетворена и опять шла куда-то и за кем-то? Это было исступление, переплетенное, перемешанное с долгом, неведомой силой, влекущей ее на верную погибель. Она не хотела бороться с желанием своего сознания.

Сестры ссорились, расходились, были недовольны друг другом и окружающим миром. Но цепкая Янина чувствовала, что перевес постепенно оборачивается на ее сторону, что Анна колеблется и ломается, что лучшим выходом видит именно то, чего добивается сестра. «Забавно, что единственное, в чем она держала твердость – измена мужу», – думала Янина. Да и то потому лишь, что над ней нависал кто-то другой. В глубине души Янина была очень сильно, гораздо сильнее, чем ранее, озлоблена на сестру за все произошедшее и не считала ее такой уж невиновной. Пусть косвенно, но все же… Из-за нее убили Николая! Поэтому скрытая озлобленность Янины нет – нет, да и проскальзывала в ее отношении к Анне. Янина не отдавала себе отчета в том, что даже рада тому, что Анна надумала исполнить свой якобы долг перед этим непонятным странным человеком. Для Янины факт этого был подтверждением догадки, что она пошла по старому пути. Уму не постижимо, как можно бросить дочь ради преступника…

Для Анны же решение было предельно просто. Этот человек пошел на каторгу потому, что неверно истолковал ее слова. Она чувствовала свою ответственность за то, что позволила себе дружбу с восприимчивым мужчиной. Она не хотела, чтобы так вышло, и в то же время отдавала себе отчет, что в какой-то мере виновата. Виновата в инстинкте нравиться и в том, что не пресекла это на корню. Подобное самоотречение в последнее время входило в ее образ, поскольку Анна Литвинова стала матерью и многое переосмыслила.

Илье Литвинову Янина пригрозила публичностью и позором, если он лишит Антонину наследства, сказав, что сама будет воспитывать племянницу. Она была так резка и убедительна, что он стушевался и вынужден был пойти на полюбовную сделку. Имение отошло к нему, сбережения же Николая Литвинова должны были достаться Антонине Николаевне Литвиновой в качестве приданого.

Спустя несколько месяцев судов, слез, истерик, уговоров, страхов, срывов, отречений и умелого давления Янины, которая в глубине души считала, что Анна должна поплатиться, крамольная и оскорбительная изначально мысль о следовании за Виктором оказалась естественной. Янина устала давить на сестру и подтачивать ее силы. К тому же, в глубине души она считала, что будет лучшим воспитателем, чем ее непоследовательная слишком подверженная эмоциями сестра. И в конце концов Анна, сбитая с толку, сломленная отсутствием мужа, озлобленностью сестры и терзаемая чувством вины за всех и вся, уступила. После осуждения Виктора на каторгу она через силу согласилась стать его женой, испытывая привычное чувство, что ей кто-то играет, но не думая о том, что способна и имеет право брыкнуть. Такая мысль, если и приходила ей в голову, казалась неисполнимой. Она не видела в себе сил свались с себя свод небесный.

– В любом случае, я смогу навещать вас, – говорила она перед самым отбытием с Сибирь.

– Конечно, – подбодрила Янина ее заблуждение, рассеиваясь будто и не видя уже, не ощущая действительности.

Казалось, она растворяется в происходящем и теряет способность осознавать себя. Всю жизнь ее преследовали мысли странного рода. Порой Янине вообще казалось, что она не существует, или только она и существует, а окружающий людей, явлений, событий нет… Янина вздохнула, отерла ладонью лоб и подумала, что ей надо прилечь.

Часть третья.

Вспышка

1

– Алина! – настойчиво позвал Крисницкий.