Кружево

— Забирайтесь назад, — приказал он им. Когда девочки забрались в машину, Поль повернулся к ним, положил одну руку на заднее сиденье и усмехнулся. Девочки сидели молча, смертельно бледные: они понимали, что теперь им грозит исключение. — А стоит сейчас возвращаться в школу? Хотите, я вас отвезу в настоящий ночной клуб? Я знаю один такой, где вас никто не узнает и где вы будете со мной в полной безопасности.

— Нет, от этого нам только еще хуже будет, — пробормотала Максина, вспомнив, что Ник рассказывал им о Поле. Первой мыслью Пэйган, однако, было, что если она поедет с Полем, то он станет как бы их соучастником и не сможет нажаловаться на них Шардену. И тогда их не исключат из школы.

Пэйган собрала все свое мужество:

— Максине лучше остаться сейчас в школе, ее ждут. А я поеду. Только как я попаду назад в школу?

— Ну у меня же есть ключ. Максина выбралась из машины, оглянулась, как будто что-то предчувствуя, но потом побежала по снегу к задней двери школы. Голубой «Ягуар» бесшумно отъехал.

Но Поль не поехал к ночному клубу. Он проехал через весь городок, выехал из него и повел машину куда-то дальше. Наконец они подъехали к одинокому темному дому.

— Эй, — спросила Пэйган, выпрямляясь на заднем сиденье, — это что, и есть ночной клуб, о котором ты говорил?

— Нет, это мой дом, — ответил Поль. — Тут безопаснее, чем в ночном клубе. Выпьем по стаканчику, а потом я отвезу тебя назад в школу.

Пэйган выглянула из машины. Огней Гштада не было видно, она не имела никакого представления о том, где находится, и потому послушно вошла вслед за Полем в небольшое шале. Внутри она с удивлением обнаружила, что оказалась в очень по-современному обставленной гостиной. Вдоль стен группками стояли низенькие стулья с хромированными спинками и ножками. На стенах в массивных серебряных рамах висело несколько абстрактных картин. На фоне черных стен выделялась большая светлая скульптура: мужской торс в натуральную величину.

Пэйган заморгала, нервное напряжение у нее постепенно сменялось удивлением. Не снимая пальто, она молча стояла посреди комнаты, пока Поль готовил коктейль. Он потряс серебряный шейкер, налил смесь в стаканчик для вина и протянул его Пэйган. Коктейль отдавал мылом и стиральным порошком, хотя Поль сказал, что в нем бренди, водка и еще одна особенная добавка. Наверное, лучше держать себя с ним подружелюбнее, подумала Пэйган, но выпить это можно только залпом, в один глоток и не переводя дыхания. Так она и сделала. Она смогла только пробормотать что-то неразборчивое, затем почувствовала, что ноги у нее слабеют, и потеряла сознание.

У Пэйган было ощущение, что ее вот-вот стошнит. Голова была такой тяжелой, что казалось, она не сможет поднять ее больше никогда в жизни. Она осторожно приоткрыла глаза, в лицо ей брызнул поток яркого света, и она снова зажмурилась. Ей было очень плохо, все куда-то плыло, и казалось, что она не может управлять ни руками, ни ногами. Тыльной стороной ладони она ощутила холод металла, затем услышала легкий щелчок… Что этот тип делает, черт возьми?!

Поль защелкнул у нее на запястье наручник и пристегнул руку к столбику железной кровати.

— А теперь другую руку. Вот так, мисс, чтобы вы случайно не сделали чего-нибудь неприличного.

Пэйган была слишком слаба, чтобы думать. Она снова закрыла глаза, пытаясь понять, как ей лучше: с открытыми глазами или же когда они закрыты. Она почувствовала, что замерзает, и удивилась, поняв вдруг, что лежит совершенно голая. Она мучительно пыталась понять, что же происходит… только бы Поль оставил ее в покое… Да и что этот проклятый тип собирается делать?

— Я тебя только немножко поглажу, и все. А потом отвезу назад в школу. Ты же не хочешь пока еще вставать, правда? И не хочешь, чтобы я перестал тебя гладить, верно? Да ты и не можешь ведь встать, так? И тебе нравится, как я тебя глажу, правда?

Пэйган действительно нравились его мягкие, умиротворяющие, кошачьи прикосновения, когда он гладил ее по груди, по соскам, по животу. Она попыталась снова открыть глаза и увидела, что Поль, обнаженный, лежит с ней рядом на черных простынях. Его прилизанная голова покоилась на подвернутой руке, по лицу блуждала отрешенно-довольная улыбка. Поль поглаживал ее черным птичьим пером. Пэйган снова закрыла глаза. Потом Поль мягко соскользнул с кровати, и Пэйган ощутила нечто незнакомое, непривычное и возбуждающее, как будто у нее между бедер пробиралась змея.

Она широко открыла глаза и впервые в жизни прямо перед собой увидела, что такое эрекция. Обнаженное тело Поля нависло прямо над ней, ноги у него были широко расставлены, а в руках… — нет, это же просто невозможно! Он мягко щекотал ее бедра кончиком черной кожаной плетки.

— Делай в точности все так, как я скажу, — прошептал он, — у тебя нет никакого выбора.

Пэйган снова закрыла глаза. Это было уже слишком. Да и голова у нее теперь просто раскалывалась от боли! Что-то ярко вспыхнуло, и тут Пэйган поняла, в чем дело.

Ее только что сфотографировали.