Кружево

Но тетушка Гортензия наслаждалась своей ролью. На полной скорости она домчала их до химчистки, которая обычно обслуживала Ги и его мастерскую. Там они оставили Джуди вместе с одеждой. Джуди испытывала прилив возбуждения, совершенно неведомого ей раньше. Теперь она узнала, что это такое — азарт действия. Перед началом их операции она думала, что, когда наступит время действовать, она испугается. Ничего подобного — ей откровенно понравилось! И они победили!

— Кажется, ничего не пропало, — сказал Ги, когда тетушка Гортензия везла их назад в мастерскую. — Только ленты на шляпках испорчены.

Тетушка Гортензия затормозила, потом неохотно уступила место за рулем Морису.

— Не обязательно рассказывать об этом полиции, — сказала она как бы между прочим. — Они не любят взломов и самовольных действий. А кроме того, они могут захотеть забрать туалеты как вещественное доказательство. Пусть у них будет одним нераскрытым делом больше!

Ги кивнул, соглашаясь, и помчался через две ступеньки наверх, надеясь застать Хосе, если она еще не ушла с работы. Мария и закройщик уже ушли, а Хосе как раз застегивала пояс на своем бежевом плаще. Одного взгляда на Ги ей оказалось достаточно, чтобы понять: он знает все. Ги подбежал к Хосе, грубо схватил ее за руки и потащил к телефону.

— Если не хочешь, чтобы я вызвал полицию, рассказывай, зачем ты это сделала и кто тебе помогал, — сказал он, кипя от бешенства.

— Отпустите меня! Вы с ума сошли, месье Ги, пустите! Я закричу.

— Кричи сколько хочешь: тогда кто-нибудь наверняка вызовет полицию! — Она попыталась было высвободить руки и ударить Ги, потом в отчаянии повернулась к окну, продолжая бороться. Задыхаясь, Ги проговорил: — Я не дам тебе выброситься в окно, Хосе, мне это ни к чему. Я даже не причиню тебе никакого вреда. Я только хочу знать все подробности. Я знаю, что не ты это придумала. И знаю, что ты не хотела делать этого. Но мы нашли все вещи. Они были на кровати в маленькой комнате в твоей квартире. — От удивления Хосе перестала сопротивляться и смотрела на Ги испуганно, но и с какой-то усталостью. — Какая мне будет польза, если ты попадешь в тюрьму, Хосе? Я вернул назад все свои вещи. Но я хочу знать, что же на самом деле случилось. Если ты мне все расскажешь, может быть, я не стану звонить в полицию. Но, если не расскажешь, я прямо сейчас вызываю легавых, а это тюрьма как пить дать. Так что выкладывай всю правду, Хосе. Это ведь твой муж придумал?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

Они помолчали.

— Мы нашли вещи в твоей квартире.

— Это не мой муж! — выпалила вдруг Хосе и замолчала снова. Ги опять потянул ее к телефону. — Нет! Это его приятель, Андре. Он карманник. Мне он никогда не нравился. Мой муж сам бы о таком и не подумал. Пресвятая божья Матерь, что же теперь с нами будет?

— А кто еще вам помогал?

— Больше никто! Положите трубку, месье Ги, я вам все скажу! Больше никого не было!

— По телефону звонил Андре?

— Да, да, Андре, это он звонил.

— Лжешь! — Ги сильно дернул ее за запястье, и она захныкала, однако продолжала угрюмо смотреть на него и не желала говорить. — Андре бы никогда не назвал ножницы «shears». Еще одна ложь, и я вызываю легавых!

Она снова принялась реветь. Ги слегка потряс ее за плечи, но Хосе в ответ зарыдала лишь громче и сильнее. Когда, однако, он взялся за трубку телефона, она вскрикнула и согласилась наконец рассказать ему все. История была очень проста.

В пять часов вечера муж должен был ждать ее в пятидесяти метрах от кинотеатра на Елисейских Полях, потому что он не доверял своему другу-карманнику. План был таков: выхватив конверт с деньгами, они оба должны были нырнуть в метро и поездить некоторое время наугад в разных направлениях. Потом выйти и найти какой-нибудь парк. Там дождаться темноты, когда на улицах будет уже мало прохожих, и разделить деньги. После этого муж Хосе намеревался отправить свою долю почтовым переводом себе, до востребования, в их местное почтовое отделение, а когда он бы убедился, что вокруг все спокойно и за ним никто не следит, то получил бы эти деньги на почте.

Ги был настолько вне себя от ярости, что нашел в себе силы лишь прошептать:

— Убирайся! И никогда — слышишь — никогда, не попадайся больше мне на глаза! Иначе я немедленно вызову полицию.

Хосе в очередной раз залилась слезами и убежала.

В течение следующих суток история о похищении и возвращении коллекции Ги разнеслась по всему Парижу, и хотя сам он в разговорах с журналистами отрицал, будто нечто подобное имело место, эти интригующие слухи привлекли к показу его коллекции гораздо большее внимание прессы, нежели то, на которое он мог рассчитывать в ином случае.

Новая коллекция позволила Ги утвердиться в мире мод в качестве серьезного мастера, за работами которого необходимо следить, а не просто богатого отпрыска, решившего побаловаться модельерством. К своему удивлению, Джуди вдруг обнаружила, что общение с прессой стало почти главной ее работой.