Крылатая пантера

В воздухе стоял запах магнолий, фиговых деревьев и индийской конопли, растущей непобедимым сорняком на каждом свободном клочке земли. Жужжали пчёлы, пели птицы, вдали раскатисто ухала обезьяна – ревун. Между стволами деревьев, в гуще субтропической чаще, виднелась командирская машина дивизиона комплекса «С-500», застывшая серым, неподвижным монолитом. На небольшой полянке к стволам двух больших монстер длинными верёвками был привязан большой полотняный гамак, на котором раскачивался, покуривая сигарету, оператор АРСН Григорий Загибайло и глядел вверх, в глубину спутавшихся лиан. На груди его лежала книга.

Юра, командир отряда специального назначения, сидел под тутовым деревом, жевал листья коки и что-то играл на своей гитаре, звуками которой порядком надоел всему отряду, и продолжал изводить подчиненных ноющим бренчанием.

- Заткнулся бы, а? – вежливо попросил его Григорий. – Уже и лягушки уснули.

- Что ты понимаешь в гармонических интервалах, - вздохнул командир отряда. – Я на тебя, стрелок, не обижаюсь. Тебе что контрапункт, что командный пункт – всё едино. А ты знаешь, - добавил он, - что именно музыка вела в бой македонские войска и колесницы Рамсеса Великого?

- Не знал. Не знал, что уже тогда использовали психическое оружие.

- Шутник, - Юра безобидчиво провёл по струнам.

- И при чём здесь, кстати, «С-500»? – спросил Григорий.

- Кто его знает. Японцы, например, на своих космических ракетах пишут священные тексты, в которых просят, чтобы они, ракеты, не падали, а долетали до орбиты. И тоже, кстати, что-то там поют...

- Типа твоего...

- Да, типа моего, - серьёзно ответил Юра. – Они там прямо хоровод вокруг ракетоносителя водят. И без такой церемонии, между прочим, добро на пуск не даст ни один премьер министр Японии. А почему? А потому, что они к делу подходят практически, то есть эмпирически. Ты, кстати, закончил? – Юра показал глазами на книгу, лежащую на груди Григория. – Неделя уже прошла.

- Да, - хмуро ответил тот.

- Вот и молодец, вот и молодец. Послушай фрагментик произведения... – Музыкант переплел пальцы между струн, стал колотить медиатором и тянуть аккорды. – Пониженная квинта! Тебе это ни о чём не говорит? – И снова извлёк фонтан невообразимых звуков.

Григорий с вздохом шевельнулся в гамаке и сбил пепел с сигареты. Сочувственно поглядел на командира.

- Ну, пониженная, так пониженная. Только вот зачем? А почему, к примеру, не повышенная?

- Не катит. Не тот звук. У тебя звание повышенное? Вот то-то. Ты его ждал достаточно долго. Но пониженным может стать моментально. Квинта это и имеет в виду. Неизбежность падения. Ты чувствуешь, какая умная штуковина музыкальная гармония?

- О господи! – Григорий перевернулся на бок и выбросил в траву сигарету.

- Да ты знаешь, - стал заводиться любитель музыкальных интервалов, - что вся современная музыка возникла благодаря этой пониженной квинте? Красота и трагедия падения понятны всем людям искусства! И даже просто людям... Два интервала, две ноты изменили лицо музыкальной индустрии, нет, они совершили прорыв, переворот, парадигму в восприятии музыкального ряда! Если бы не они, Пол Маккартни и Мик Джагер остались бы нищими и никогда нигде не выступали бы, а Эрик Клэптон, Ай-Си-Ди-Си, Дип-Пёрпл и Пинк Флойд спились бы и закончили жизнь под забором.

- Наверное, секретные? – спросил заинтересованно оператор АРСН.

- Кто?

- Ноты.

- Да нет. Обыкновенные, известные давно интервалы. Пониженная квинта и пониженная терция в мажорном ряду.

- А что за терция такая? – проявил интерес Григорий.

Юра забренчал что-то невообразимое и стал подвывать: «Мы ходим по кустам там, где нет людей...»

- Господи, да от этого искусства наши боеголовки самоликвидируются не взлетев, - заметил Григорий. – Эти твои терции и квинты надо исполнять при внезапной встрече с противником, пан Юра. Давай лучше шансон.

- Тьфу ты, деревня. – Кинул гитару в кусты и вытащил сигарету. – Тебе это не дано. Эзотерические знания словами не передаются.

- Какие, какие?

- Музыка – сила! И больше никто ничего добавить не сможет. Даже Шопен это понимал, от чего и умер. Остальное тебе знать не нужно. Всё, через десять минут обед. – Прикурил и кинул взгляд на небольшую книжечку, притаившуюся на груди оператора АРСН. – Впрочем, нет, я совсем забыл. У нас же ещё урок философии!

- О господи, - тихо пробормотал Григорий и положил руки на произведение, лежащее у него на груди, как бы пряча его подальше от глаз.

- Ну? – вопросил командир. – Ты прочёл книгу?

- Я же сказал уже – да, - угрюмо ответил оператор.

- Я рад, я рад, - потёр руки Юра. – Мы скоро догоним потенциального противника по уровню политической подготовки!

Григорий протянул из гамака книгу с непонятным названием «Диалектика имманентного и трансцендентного». Сказал:

- Знаешь, Юра, если честно... Я прочёл. Но у меня до сих пор болит голова, и я ничего не понял. Забери её от меня, я смотреть на неё не могу – кружится всё внутри... Может она для моряков?

Командир взял книгу и испытывающе глянул на сержанта.