Крылатое племя

флотилией. Мы были плохо осведомлены о расположении противника. Если же учесть, что и вражеская

флотилия состояла из волжских и камских пароходов, одинаковых с нашими и по силуэтам и по окраске, то станет ясно, как трудно было летчику ориентироваться.

В первый полет ранним утром 14 мая вылетели на двух М-9 летчики Истомин и Дмитриев. День выдался

серый, над водой стлался легкий туман.

Мы с нетерпением ждем товарищей. Вот уже по всем расчетам в самолетах кончилось горючее, а их все

нет. Не пришли они днем, не пришли и к вечеру. Не вернулись совсем.

И только почти через два месяца, когда мы были около Перми, сигнальщик дивизиона заметил бегущего

по берегу босого, оборванного, махавшего бушлатом человека. Это был Зинков — механик с самолета

Истомина. Он рассказал трагическую историю.

Произведя разведку и сбросив в Елабуге бомбы, самолеты легли на обратный курс. По расчету линия [6]

фронта осталась позади, и вот уже сквозь легкий туман показалась флотилия. Самолеты снизились и сели

недалеко от флагманского судна. Но на подошедшем вооруженном катере вместо товарищей летчики

увидели белых офицеров. Сопротивляться было поздно.

Белые обыскали пленных и увели в трюм. Ночью состоялся военный суд.

Экипажи самолетов на допросах и на суде держались твердо. Механики были приговорены к двенадцати

годам каторжных работ, а летчики Истомин и Дмитриев — к смертной казни.

* * *

В слиянии рек Камы и Вятки белые с помощью англичан создали мощный оборонительный узел,

который задерживал продвижение наших войск и флотилии. Было решено высадить десант, а воздушный

дивизион должен был обеспечить разведку.

Полеты проходили в трудных условиях. В жаркую погоду с 11 до 16 часов на границе воды и

нагреваемого солнцем песка возникали сильные вертикальные потоки — восходящие над берегом и

нисходящие над водой. Полет в эти часы на тихоходных и малоповоротливых М-9 был не только опасен, но иногда даже невозможен.

Во время одного из таких дневных полетов погиб летчик Галактионов. Его «девятка» при развороте на

низкой высоте попала в мощный нисходящий поток и упала в песок.

С потерей летчиков Дмитриева, Истомина и Галактионова всю боевую работу в дивизионе несли

Столярский, Свинарев и я. К счастью, мы со Столярским были морскими летчиками.

На морских самолетах полеты производились, как правило, утром и ближе к вечеру. Но утренняя дымка, достаточно сильная на реке, уменьшала видимость и заставляла вести разведку с малых высот. При этом

возникали новые трудности. Все внизу быстро бежит перед глазами, и для точного определения важных

деталей летчик вынужден пролетать над ними два — три раза. А это увеличивало опасность быть [7]

сбитым. После таких полетов «девятки» часто приходили с пробоинами.

В конце мая наш морской десант во взаимодействии с переправившейся через Вятку пехотой энергичным

натиском сломил сопротивление врага. Белые начали отступать вверх по Каме. Стремясь задержать нашу

флотилию, вместе с которой продвигались фланги фронтов, белые пускали плавучие мины. Наши

летчики часто обнаруживали их и сообщали командованию флотилии.

Во время похода флотилии вверх по Каме мы стали применять для ударов по судам беляков «стальные

стрелы» — металлические стержни до 10—15 миллиметров толщиной и до 15 сантиметров длиной.

Заостренные с одного конца и имеющие стабилизирующие выточки с другого, они явились довольно

эффективным средством.

В первой мировой войне летчики сбрасывали их на пехоту или конницу. Теперь же оказалось, что

«стрелы» легко пробивали тонкие палубы волжских пароходов и поражали людей в трюмах, сея панику

среди матросов. Пленные потом рассказывали, что во время налетов наших самолетов матросы и

кочегары убегали на берег и многие из них даже дезертировали.

Бои шли успешно. Скоро, вылетев со Свинаревым на разведку, мы обнаружили, что под натиском

Красной Армии белые оставили Пермь.

На Царицынский фронт

В это время сильно осложнилась обстановка на Волге. Одновременно с Колчаком стал наступать

Деникин. Южные и восточные армии белых стремились соединиться и образовать единый фронт от

Каспия до Перми.

В конце июля под давлением превосходящих сил противника части Красной Армии отошли от Царицына.

Поэтому сразу же после освобождения Перми Волжско-Каспийская флотилия получила приказание

срочно идти на юг.

Во время похода шла напряженная работа: механики опять, в который уже раз, тщательно перебирали [8]

старенькие моторы, придирчиво осматривали и латали крылья, у одного истребителя сменили всю

обшивку. Словом, дивизион приводил себя в порядок перед новыми боями.

* * *

Стояла чудесная погода, и на стоянке между Камышином и Быковыми хуторами устроили общее

купание. А «любители рыбной ловли», захватив вместо снастей гранаты, улизнули подальше от

дивизиона в одну из проток Волги.

Через некоторое время в свете заходящего солнца показалась возвращающаяся лодка. Она шла быстро, и

было видно, как гребцы сильно налегали на весла. На «Коммуне» встревожились: не обнаружены ли

белые?

Не успела лодка пришвартоваться, как из нее перепрыгнули на палубу баржи пять возбужденных