Читаем Крылатые слова полностью

Афоризм греческого мыслителя, врача и естествоиспытателя Гиппократа (ок. 460–370 гг. до н. э.). Часто цитируется в латинской форме: «Ars longa, vita brevis». Следует отметить, что смысл изречения Гиппократа не в том, что искусство долговечнее жизни, хотя в этом значении оно и стало крылатым. Он говорит о том, что искусство настолько велико, что на овладение им не хватит человеческой жизни.

Жребий брошен

Восклицание Юлия Цезаря при переходе через Рубикон. Употребляется в значении: окончательное решение принято.

З

За пределами досягаемости

Выражение принадлежит адмиралу Ф. В. Дубасову (1845–1912), известному жестоким подавлением московского вооруженного восстания. В своей «победной» реляции Николаю II от 22 декабря 1905 г. Дубасов писал: «Отступая, мятежники, с одной стороны, постарались и успели быстро удалить за пределы досягаемости избранных главарей, с другой – они оставили на театре действий хотя и рассеянных, но самых непримиримых и озлобленных бойцов… Я не могу признать мятежное движение совершенно подавленным».

За тридевять земель. Тридевятое [тридесятое] царство

Выражение, часто встречающееся в русских народных сказках в значении: далеко, в неведомой дали.

Заблудшая овца

Выражение возникло из Евангелия: «Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять вторых и не пойдет ли искать заблудившуюся? И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяносто девяти не заблудившихся». Употребляется в значении: человек, сбившийся с правильного пути.

Запретный плод

Выражение возникло из библейского мифа о древе познания добра и зла, плоды которого Бог запретил есть Адаму и Еве. Употребляется в значении: что-нибудь заманчивое, желанное, но запрещенное или недоступное.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза