Крылья

Я киваю, хотя Гектор мой дед, а не отец.

— Что-то я не видела сегодня в церкви твоей сестры, — продолжает старуха. — Кэсси заболела?

— Она мертва, — говорю я резко. — Она мертва вот уже восемнадцать лет, и Кэсси была моей матерью, а не сестрой.

— О... ну да, — бормочет миссис Хоуп, когда я завожу её в дом. — Точно-точно. Она повесилась, оставив бедного малыша в ванночке с кипятком.

Я замираю как вкопанный.

— Чего?

Она подносит пальцы к губам, будто пытается вспомнить только что сказанные ею слова.

— Миссис Хоуп?

Она мне слабо улыбается.

— Ты же мальчик Священника Гектора, да?

Я закатываю глаза и захлопываю за ней дверь. Сумасшедшая старая ведьма.

Когда я присоединяюсь к Кэтрин, она с любопытством смотрит на меня.

— А я думала, твоя мать упала с лестницы и сломала себе шею.

— Именно так, — говорю я. Вскоре после того, как я родился, моя мама случайно уронила меня в ванну с горячей водой. Она тут же побежала к доктору и, сбегая вниз по лестнице, упала. Во всяком случае, так рассказал мне дед. Я оглянулся на дом миссис Хоуп. Её муж был городским доктором, и первый оказался на месте происшествия. Неужели она знает больше меня?

Кэтрин берет меня за руку, одетую в перчатку, и я выхожу из задумчивости. Мы быстро бежим по ночным улицам, хотя вымокли уже до нитки. В центре нашего городка находится площадь Лэнгдон, названная в честь семьи Кэтрин, которая заправляет скотобойней, универсальным магазином и бутиком. Мы пробегаем мимо часовни, в которой живу я. В течение дня шпиль отбрасывает на Янтарные Холмы длинную тень, напоминая нам, что где бы мы не находились, мы всегда под бдительным оком моего деда и Гильдии. Мы останавливаемся перед магазином «Лэнгдон и Сын», оба задыхаясь от бега. Её семья живет над магазином.

— Что ж, спокойной ночи, Эдмунд, — говорит Кэтрин, застенчиво мне улыбаясь.

— Доброй ночи, Гусеничка. — Я смотрю ей в глаза. Мне очень хочется её поцеловать. Да просто поцелуй её и все! Я наклоняюсь...

Её глаза округляются.

— Эдму...

Её слова приглушают мой поцелуй. У её губ вкус яблока и дождя.

— И чем это во имя Его Могущество ты тут занимаешься с моей сестрой, а?

Я подскакиваю, от голоса Патрика. Он пялится на нас из дверного проема, сложив руки на широкой груди. Я выше Патрика, но так как он стоит на ступеньке проема, то наши глаза на одном уровне. Он полная противоположность Кэтрин. Она темноволосая и миниатюрного телосложения, он же блондин и по телосложению больше похож на медведя. Вот из кого бы получился отличный Дозорный, но Кэтрин говорит — он боится высоты.

— Он ничего не сделал, — говорит Кэтрин.

— Да он же целовал тебя! — гневно восклицает Патрик.

— Это был всего лишь поцелуй на ночь, дружеский, — говорит она, глядя неуверенно на меня. — Правда, Эдмунд?

Я вздрагиваю от этого слова. Дружеский. Но потом понимаю, это она говорит специально для брата; она не хочет, чтобы он спугнул меня, как Эрика и всех остальных.

— Правда, — говорю я.

Патрик затаскивает её внутрь, а потом возвращается ко мне.

— Думаю доложить о твоей самоволке, — сообщает мне Патрик.

— Валяй, чтобы у твоей сестры были неприятности. Она ведь гуляла после наступления комендантского часа, — говорю я. — Сильно сомневаюсь, что тебе это нужно.

— Держись от неё подальше, — рычит он. — Иначе...

— Иначе что?

А вот это было ошибкой. Патрик ударяет меня, и я валюсь на землю. Мои шерстяные штаны промокают насквозь. Но я успеваю перехватить взгляд Кэтрин, перед тем как Патрик закрывает дверь. В её глазах читалась жалость. Я зло хватаю винтовку и встаю на ноги, стряхиваю грязь со штанов. У меня в голове миллион мыслей, как отомстить Патрику. Я плетусь через весь город к своему посту. Дождь хлещет мне на голову.

Что-то промелькнуло впереди.

Что это было? Моя рука хватается за винтовку. Если Ревун пробрался внутрь, у меня серьезные неприятности. Здесь рядом домик миссис Хоуп. Окно в её спальню широко распахнуто, длинная металлическая щеколда стучит о стену. О нет! Я, не стучась, захожу в дом.

— Миссис Хоуп, это Эдмунд, — говорю я чуть хрипловатым голосом.

Свет потушен, только свеча горит в коридоре. Вдоль стены полки с кучей медицинских книг. В конце коридора тикают часы.

Половицы под ногами поскрипывают.

Я иду вверх по шаткой лестнице, оружие наизготовку. Инстинкты подсказывают мне бежать, но странное тянущее ощущение манит меня наверх, будто кто-то тянет меня за нить паутины, вплетенную мне в грудь, увлекая за собой наверх.

Я облизываю пересохшие губы.

— Кто бы это ни был, убирайтесь, у меня оружие!

Мою грудную клетку пронизывает тупая боль, когда я подбираюсь к спальне.

Я открываю дверь.

— Миссис Хо... — Слова застревают у меня в горле. Старуха находится прямо перед окном, её ступни не касаются пола, она парит, её длинная ночная сорочка развивается на ветру. За талию её обнимает бледная рука — кто-то тащит её через окно. Я делаю шаг к ним, и в моей груди происходит взрыв боли. Я падаю на колени, оружие выпадает из рук.

— Помогите! — кричит миссис Хоуп.