Марианна Алферова

Крылья

Под подбородком возник твердый желвак, глотать стало больно, язык горбатился, слюна, набегая, переполняла рот. Но боль Вик переносил почти с радостью. Он давно ждал той минуты, когда роговая пластина прорастет и, как забрало, закроет рот и шею. Тогда он будет почти неуязвим — толстые лопаточные щиты на спине, круглый серый шлем, блестящие налокотники и поножи. Голым останется только живот — там броня нарастет в последнюю очередь.

Стержень под подбородком давил невыносимо. Наконец кожа прорвалась, и брызнула кровь. Вик впился пальцами в камни. Капли крови потекли по нагрудным щитам, защекотали нежную кожу на животе… Всю нижнюю челюсть свело — броня прирастала к лицу. Шатаясь, Вик поднялся и ощупал голову: твердые, как сталь, пластины на челюстях и подбородке, решетка над носом и ртом.

Он покинул укромное лежбище в камнях, вышел на тропинку, что вилась среди колючего кустарника, и, наконец, выбрался на широкую дорогу. Теперь он может не прятаться — его доспехи стали не хуже, чем у других. Кроме, конечно, тех, кто уже не гнулся в поясе. Но их так мало — достигших полной неуязвимости. Вик с невольной робостью оглядывал их блестящие доспехи, и спина сама собою сгибалась, чтобы прикрыть незащищенный живот.

Толпу он увидел внезапно. Вик протиснулся меж сверкающих на солнце спин, оттесняя плохо ороговевших, и глянул туда, куда смотрели остальные. На земле лежал незащищенный. Он был в розовой коже, будто только родился. Взрослый без единой роговой пластины! Кто-то из бронированных лениво пнул лежащего ногой, и мягкое незащищенное тело дрогнуло. Вик тоже вздрогнул от боли: так клещ прогрызает в броне крошечные отверстия, добираясь до кожи. Вик завертел головой. «Откуда взялся этот?» — хотел спросил он. Но вокруг стояли только избранные, и он не посмел тревожить их вопросом. И тут вновь ударили лежащего. Сильнее. Незащищенное тело подпрыгнуло от удара и перевернулось на спину. Лицо обнажилось. Лицо… Нос с бликом вдоль, полные губы. Щеки, лишенные румянца, покрытые белым пушком. Глаза закрыты, но тонкие веки кажутся прозрачными, и ниточки вен проступают у висков.

Как давно Вик не видел лиц! Только у маленьких детей, но и те их прячут. Изредка, мельком, чьи-то глаза из-за решетки. Изредка, мельком, чьи-то губы, еще не прикрытые забралом.

Вик оттолкнул двух избранных, и они упали, как безмолвные статуи, из-под брони посыпалась желтая труха, и потек отвратительный смрад. Вик прыгнул вперед, схватил бессильное тело и понес.

За ним неслись защищенные. Доспехи громыхали. Голова спасенного била его по плечу в такт каждому шагу. Порой веки вздрагивали. И вздрагивал рот. Дыханье теплом проникало под створки нагрудных пластин. Вик бежал. Топот за спиною вдруг зачастил. Потом его самого ударили в спину. Вик споткнулся, прибавил шагу, хотя это казалось уже невозможным.

Что делать? Бросить незащищенного? Пока разгоряченные погоней бронированные будут рвать тело, он, Вик, уйдет. Но не мог бросить. Физически не мог. Незащищенный будто прирос к рукам.

В теле появилась боль. Не от удара, а такая, что появляется при прорастании пластин. Будто огненные иглы воткнулись в намеченные точки. Вик вскрикнул от ужаса: пластины отпадают!.. Он услышал треск ороговевший панцирь лопнул на спине, и Вик каждою клеточкою ощутил незащищенность мягкого розового тела, повернутого к врагам.

Вик рванулся вперед, оттолкнулся и полетел. Там, за спиною, вместо отливающих бронзой щитов, проросли два прозрачных крыла. Он летел, а вниз, на головы избранных, сыпались пластины со спины, груди, лица.

Вик мог вновь улыбаться, смеяться, хмурить брови и морщить лоб.

Незащищенный у него на руках слабо пошевелился, ощущая свежие струи воздуха. Глаза приоткрылись, и переполненный болью взгляд коснулся лица летящего.

А Вик поднимался все выше, навстречу голубому и свежему ветру, и в прозрачных перепонках крыльев переливалась радуга, подаренная солнечным лучом.