Крылья

   Вчера пыталась силой загнать его в каюту, чтобы отдохнул, но была послана… заниматься своими делами. Эшли отослали по тому же маршруту.

   Переживаю. Вирус выделить и обезвредить необходимо, мы все это понимаем, но, кроме Лаки, никто на это не способен. Даже если отбросить личные чувства, а рассматривать моего сына как обычного подчиненного,и тогда я бы пыталась отправить его на отдых – он нам нужен живой и здоровый. Иначе – мы все трупы.

   Я попыталась было пристать к Дилайле с просьбой помочь и повлиять на неразумного представителя крайне упрямого рода Тайлеров. Но неожиданно получила от ворот поворот. Ди отказала, аргументировав тем, что есть вещи, в которые она никогда не полезет. Что ж, ничего удивительного – за Лаки девушка горой.

   Вообще, заметила, что Дилайла не в духе с самого допроса Коры. Уж не знаю, насколько крепкой была их дружба, но поступок Камальски поразил Ди до глубины души. Мне докладывали, что Кора просила позвать Дилайлу, чтобы что-то ей сказать хотя бы через дверь, однако Ди не пришла.

   На сегодня свои теоретические занятия я уже провела, выслушала от студентов стенания по поводу того, что выход в космос теперь под запретом, объяснила, как могла, что технические неполадки серьезнее, чем мы изначально предполагали – и вот, на сегодня я свободна.

   Как раз иду по направлению к рубке, когда слышу шум в конце коридора. Ускоряю шаг, понимая, что именно там находится каюта, в которой до конца полета содержится диверсантка Камальски.

   Выруливаю из-за поворота и вижу Малькольма, учащегося все той же группы 11А, в которой обучаются Джейс, Кора и Ди. У молодого человека красное лицо и растрепанные волосы. Он пытается наступать на охранника, несущего вахту у двери каюты, но получает оплеуху (и, судя по всему, не первую), когда начинает размахивать руками,и вынужденно отступает к противоположной стене коридора; сжимает кулаки и делает новый заход.

   – Что здесь происходит?! – рявкаю что есть духу.

   На лице охранника видно облегчение.

   – Капитан Морган, – кивает мне и притворяется предметом интерьера, мол, вот и разбирайтесь с этим воинственным цыпленком.

   А Малькольм и правда смотрится птенцом на фоне этого здoровяка. Да ещё и петушится. Длинный, худой, растрепанный, с нервным блеском в глазах – картина еще та.

   – Малькольм! – приходится обратиться к студенту по имени, потому как тот начисто меня игнорирует, продолжая испепелять охранника взглядом и пытаясь подобраться к нему с другого бока. – Прекратить немедленно!

   Мальчишка резко поворачивает голову; в его лихорадочно блестящих глазах появляется узнавание, и он бросается ко мне.

   – Капитан, – тараторит, едва не задыхаясь, – велите ему отпустить Кору. Она ни в чем не виновата.

   Может,и не виновата, а просто дура. Но свободно разгуливать по кораблю я позволю ей только через свой труп. «Сыворотки» у нас на борту нет, а то, что Луиза (если это все-таки Луиза) не дала девушке никаких дополнительных указаний, еще не гарантировано – сказать можно что угодно.

   Складываю руки на груди и упираюсь в студента взглядом главного-пилота-инструктора-с-которым-шутки-плохи, отработанным за годы работы в ЛЛА. Паренек тушуется, но стоит на своем по-прежнему.

   – Кора. Ни в чем. Не. Виновата.

   – Ты хотя бы знаешь, в чем ее обвиняют? - спрашиваю снисходительно.

   Кора влюблена в Джейсона, а Малькольм – в Кору? Так, что ли?

   Какой-то неправильный учебный год: все только и заняты личными делами. И я не лучше – сама в их числе.

   – Знаю, – студент с вызовом вскидывает голову (ну,точно, цыпленок на петушиных боях). Ясное дело – врет. - Но это неправда. Кора не при чем. Это я.

   О боже, час от часу не легче.

   – Что – ты? - уточняю устало.

   – Все – я. Один я, - прикладывает ладонь к груди, будто собирается клясться. – Отпустите ее.

   Качаю головой.

   – Нет, – не стану ничего объяснять. Сейчас этот мальчик слышит лишь себя и свои разыгравшиеся эмоции. Любовь это или гормоны, не мне судить, но парню следует прежде всего врубить голову.

   – Капитан, пожалуйста, - если он заплачет, это уже чересчур.

   Обхожу Малькольма по дуге, оттесняю охранника и тарабаню кулаком в дверь каюты. Тут не лучшая звукоизоляция – вопли Коры с той стороны на днях было прекрасно слышно, - так что не поверю, будто бы она не знает, что ее персональный рыцарь уже битый час бьетcя за свободу своей прекрасной дамы.

   – Камальски! – тишина. - Камальски! – мне становится нехорошо. Она же не наложила на себя руки, правда? Поднимаю глаза на охранника. - Вы давно заходили? С ней все в порядке?

   – Отнес обед два часа назад, - рапортует. - Живехонька.

   – Открывай, - велю.

   У Малькольма загораются глаза. ?н едва не пританцовывает, как собачка в ожидании хозяина. ?лупенький, Коре нравятся совсем другие мужчины.

   Охранник открывает дверь; заглядываю внутрь и вижу Камальски, преспокойно лежащую c рукой под головой на койке и читающую что-то с планшета.

   – Какого черта? - спрашиваю совсем не любезно – накипело.

   Девушка поднимает на меня глаза. Каждое ее движение, медленное,тягучеe, видимо, чтобы позлить сильнее.