Крылья голубки

Еще одним открытием стало для девушки то, что дом на Лексэм-гарденз, несмотря на неустанные заботы миссис Лаудер, оставался мрачным, словно в нем обитали привидения. Всю зиму Кейт присматривалась к обстановке и укладу жизни, особенно когда оставалась одна, а это случалось часто, так как траур давал ей основания соблюдать некоторую изоляцию от других; именно уединение позволяло ей замечать прежде скрытое от глаз. Впечатлительная девушка всегда чувствовала незримое присутствие тети Мод, сидевшей этажом ниже, довольно далеко. Она напряженно вслушивалась в призрачные звуки, она могла сказать, когда на другом этаже разводили сумрачным декабрьским вечером огонь в очаге. Она замечала и знала так много, что это знание начинало завораживать ее, связывать с этим домом; она словно стала его частью – деталью интерьера между небольшой, обтянутой шелком софой у камина и огромной серой картой Миддлсекса на стене. По дороге в свои комнаты она отмечала все новые мелочи, многие из них находились очень высоко, и впечатление от них напоминало отдаленный рокот выстрелов над цитаделью. Она почти с удовольствием вспоминала о неделях, заполненных волнением и испытаниями: потерей матери, расставанием с отцом, напряжением в отношениях с сестрой, утратой перспектив и неопределенностью будущего, в особенности признанием факта, что, если она не будет вести себя, как говорится, достойно, то есть делать то, что велят другие, она моментально останется без средств к существованию. Она считала, что имеет право грустить и искать уединения, чувствуя, что это придает ей некоторую власть над ситуацией. Она оттягивала момент окончательной уступки – хотя не могла отчетливо сказать, в чем именно намерена уступить: будет ли это полная сдача позиций (иногда она именно так и представляла будущее) и безграничное подчинение личности тети Мод? Именно благодаря этой личности тетя Мод проявляла щедрость и оказывала влияние, создавая неясную, но ощутимую атмосферу вокруг себя – величественную и загадочную. Смутное и ясное в ее образе удачно сочеталось, скрепленное железной волей и твердой решимостью. Кейт отлично понимала характер тети и в первые дни чувствовала себя беспомощным ребенком, однако со временем освоилась; теперь ей представлялось, что рано или поздно придется войти в клетку ко львице – именно так воспринимала она теперь родственницу.

Клеткой была личная комната тети Мод, а ее кабинет, ее счетная контора – полем сражения и сценой представления; это место действия располагалось на первом этаже и выходило в главный зал, так что девушка видела ведущую туда дверь каждый раз, входя в дом и покидая его, словно это была таможня или застава. Львица ждала – это было совершенно ясно; она наблюдала за лакомым кусочком, который всегда был в поле зрения. Львица обладала даром эффектно подавать себя и разыгрывать представление – в клетке или за ее пределами; величественная, великолепная, яркая, сияющая, в непременном атласе, сверкающих драгоценностях, с блеском агатовых глаз и черных, как вороново крыло, волос, оттенявших изумительный цвет лица – фарфорово-белый, с богатым теплым оттенком на мягких контурах лица и шеи. На ее взгляд, племянница носила слишком скромное имя, была необщительна, но обликом напоминала фигуру Британии на Маркет-плейс – не хватало только пера за ухом и шлема, щита, трезубца и книги. Однако неправильно было бы полагать, что сила, с которой предстояло столкнуться, соответствовала этому простому образу; племянница была образованна, так что едва ли следовало доверять слишком очевидным аналогиям. Та часть Британии, которую можно назвать торжествующим мещанством, со всеми плюмажами и шлейфами, фантастической мебелью и тяжелым корпусом, фальшивым величием ее вкуса и вычурной речью, могла быть обескураживающе и опасно обманчивой. Эта часть была сложной и хрупкой Британией, страстной и практичной, с нелепым ридикюлем предрассудков и глубоким карманом, набитым монетами, на которых отчеканен ее образ – тот самый, что известен всему миру. Короче говоря, за агрессивно-оборонительной позицией скрывалась немалая мудрость. На деле, как мы уже дали понять ранее, осаждающая сторона – то есть юная леди – в столкновении с цитаделью вынуждена была постоянно думать об объекте осады, а что отличало ее от других, так это отсутствие щепетильности и морали. Так что молчаливая подготовка и наблюдения позволили Кейт выстроить общую картину: она присмотрелась к тете, оценила возможные угрозы; она затаилась и искала способ взаимодействия со старшей родственницей, занимавшей позицию на первом этаже, оценила военные и дипломатические подходы и варианты маневров. В конце концов, что может быть опаснее жизни в Лондоне? Миссис Лаудер была для нее воплощением Лондона – самой жизни с громом осады и жаром схватки. Но оставалось то, чего опасалась наша Британия, а вот тетя Мод не боялась ничего – как выяснилось, даже неприятных тем.