Крылья империи

И потащил Скуратова с собой. Тому казалось — князь помешался. Было очень похоже. Тот метался по шляпным лавкам, спрашивал о происхождении перьев экзотического вида. И об объемах поставок. Придирчиво рассматривал. Темнел глазами, словно их застилали грозовые тучи. Казалось, вот-вот молнии метать начнет. Наконец, заменил картинно-недоуменный вид лейтенанта.

— Не понимаешь? — спросил. И прислонился к отсыревшей стене, будто обессилев, — Не понимаешь. Я вот тоже не понимаю. То есть не хочу понимать. Но вот начинаю догадываться.

Он расстегнул кирасу, полез рукой под мундир, вырвал у себя еще одно перо — из крыла, длинное. Встряхнул. С острого кончика сорвалась капля крови, разбилась о ботфорты Скуратова.

— Видишь, Николай, тут на кончике волоски — ежиком? Когда линька, они прижимаются, и перо выпадает легко и безболезненно. Иначе — берет с собой каплю крови. У всех перьев, которые я видел в здешних лавках, волоски стоят торчком. А привозят их сюда ворохами. И они точно такие же, как у меня. Если не считать цвета. Ясно?

— Нет.

— Это перья моих соотечественников. И их не собирают при линьке! Их или ощипывают с живых существ, причиняя им позор и муки, или…

Он замолчал.

— Или с неживых, — продолжил за него преувеличенно спокойно Скуратов, — бывает. Я видывал книги и кресла, оправленные человеческой кожей. Правда, это все было сделано давно.

— И если учесть, что привозят перья из Северной Америки…

— Нравы тамошних колонистов известны. За туземцев плату назначают. За скальп, как за волчий хвост.

— И если там заведутся люди с ценной шкурой…

— На них будут охотиться.

Скуратов и Баглир переглянулись.

— Закончим с турками, навещу те края, — тихо сказал Баглир, — один.

— Вместе со мной, — возразил Скуратов, — я тоже кое-что умею. Фамильные секреты. Всегда боялся, что они могут мне пригодиться.

На корабли они вернулись задумчивые и неразговорчивые.

Подпоручик Державин. Жалованье с гулькин нос. Поместья и раньше доходного не было. Слава богу, что при "недельной смуте" на вилы старушку-мать не подняли. Уехать бы помочь поднять хозяйство — но из штрафных полков, в которые обратилась бывшая петровская гвардия, ни в отпуск, ни в отставку не отпускали.

После лобовых атак на датские пушки полки пополнили — отбросами из сибирских острогов. Пытавшихся бежать отправляли на рытье канала. Зато тех, кто сжал зубы и терпел, ждала карьера — даже многие рядовые вышли в офицеры. Пополнения из корпусов-то не присылали.

Потом была польская кампания, и отчаянный штурм Варшавских предместий. Штрафников — черные галуны на шляпах, черные кресты на знаменах — снова не жалели. Но перед штурмом явился генерал Чернышев, сказал: "Возьмете к вечеру Прагу — штраф с полков сниму".

Тогда Гавриле Державину пришлось покомандовать батальоном — но штраф милостию государевой был снят. И командира прислали другого.

Жалование оставалось крохотным, только прожить. И галуны у бывших гвардейцев оставались черными. Всей радости — можно взять отпуск. Не тот, что прежде, безразмерный. А небольшой, положенный для отдохновения служилого человека новым уставом. Одно хорошо — время на дорогу к отпуску прибавлялось. Иные хитрецы просились — на Камчатку. Красоты дальневосточные посмотреть. Тут-то и оказывалось — надо в отпускной бумаге печать поставить. Печать канцелярии той губернии, где отпуск предполагалось проводить. Мол, прибыл.

Они пытались открутиться. Даже от отпуска вовсе отказывались. Не тут-то было.

— Отпуск вам положен. Извольте ехать! Изможденные офицеры нашей армии не нужны! — говорил жестоко князь-кесарь Румянцев, — не то Анот вами займется, как саботажниками и вредителями отчизне…

Анот — аналитический отдел Кирасирского Корпуса. Пошла тогда по стране странная мода на сокращение слов. Ниоткуда выползали сложносочиненные уродцы, от иных выворачивало даже привыкших к сложению слов немцев. Адмирал Спиридов, например, нежданно обнаружил, что если Румянцев, Верховный Главнокомандующий — Главковерх, слово терпимое, в Ветхом Завете и не такие имена сыщешь, то он, морской министр — замкомпоморде. То есть заместитель по морским делам. А никак не главный рукоприкладчик. Нет, в бумагах пока все было гладко. Но разговор… Даже Государи Императоры превратился в обезьяновидных Гимпов. Да, с этим самоотверженно боролся Анот. Иных втихую пороли, иных отправляли на СевМорКанал. Но этим-то все и сказано!